Машина подпрыгнула на лежачем полицейском, швырнув Полину к
задней стенке багажника. Очень хорошо. Во-первых, раз она это
почувствовала, значит, пришла в себя. Очнуться уже большая удача,
не всем так везло. Да еще с ее бараньим весом… Во-вторых, если на
дороге пружинящий резиновый холмик, а не выбоины и камни, значит,
они все еще в городе. Ее везут в дом, а не в лес, удобрять деревья.
В-третьих, и это самое главное, в багажнике она, Полина. И она
здесь одна. Значит, пока все идет по плану.
Как же зябко… Еще и в желудке плещется ледяная жижа, то и дело
поднимаясь по пищеводу. Полина обхватила себя за плечи, только
сейчас сообразив, что на ней тоненький свитер и рваные джинсы.
Куртка! Забыв о холоде, она принялась шарить по полу. Найти сумочку
с телефоном и не надеялась, но куртка… Ладони покалывала грязь. В
одном из углов под руку подкатилось яйцеобразное сморщенное нечто.
Полина поднесла его к носу. Пахло подвалом, а находка, похоже,
оказалась всего лишь завалявшейся картофелиной. К горлу подкатила
такая мощная волна, что еле удалось сдержать рвоту. В голове все
крутилось. Полежать бы минутку спокойно, а не трястись в
металлическом ящике. Она опустила голову на сложенные ладони и
прикрыла веки. Багажник закружился с новой силой.
Наконец, машина притормозила. Тот, кто сидел на пассажирском
сиденье, вышел, хлопнув дверью. Послышался металлический скрежет,
за ним скрип. В ответ залаяла собака. Полина приподнялась на локте,
прислушиваясь. Автомобиль дернулся, вырвав из-под нее пол.
Прояснившаяся было темнота от резкого толчка снова поплыла перед
глазами. Горло словно набухло, сдерживая вязкую волну тошноты.
Звуки отдалились. Полина до боли прикусила губу, чтобы не
отключиться.
Проехав метров тридцать, машина снова остановилась. На этот раз
из салона вылез водитель. Вместо того, чтобы снова приподняться,
Полина постаралась расслабить все тело. Нужно оставаться в сознании
и при этом не выдать себя. Вспомнила медитацию, которой
заканчивались занятия по йоге в фитнес-клубе. Видимого результата
они не приносили, по крайней мере, в те сроки, которые она перед
собой ставила, но боль после первых силовых тренировок облегчали.
Кажется, в памяти сохранилась только эта процедура расслабления.
Сначала напряжение уходит с пальцев ног, следом расслабляются
ступни. Так, часть за частью, невесомым становится все тело, до
самой макушки. И вот она, все слышащая и осознающая, лежит в
багажнике безвольным трупом.
Дверь со щелчком распахнулась. Полину обдало ледяным ветром,
заряженным колкими снежинками. Тысячи молниеносных ударов. Тело
вздрогнуло, но никто, кроме нее, кажется, не обратил на это
внимание.
— Давай, ты за ноги, а я ее под мышки возьму.
— На хер? Мешок картошки больше весит. На плечо ее закидывай, и
пошли.
Полину потянули за руки. Жижа, болтавшаяся всю дорогу у нее в
желудке, перетекла к горлу. Тело подкинули. Приземлившись вниз
головой, оно ударилось животом обо что-то твердое и округлое. Жижа
фонтаном вырвалась изо рта, оставив после себя горечь.
— Да, бля! Прямо на джинсы…
— А ты как хотел? — сквозь вату в ушах донеслось ржание. —
Думал, в сказку попал? Это тебе не проституток под столом за письки
тискать. Привык в своих клубах с ресторанами…
— Пошел ты…
— Че сказал?
Пока голоса сверху переругивались, Полина рискнула приоткрыть
глаза. Сквозь слипшиеся наращенные ресницы увидела толстую вязку
свитера. Чтобы осмотреться, осторожно повернула голову и прижалась
щекой к посыпанному таящими снежинками ворсу. Впереди показался
перевернутый двор. На улице почти стемнело. Сколько же времени она
была без сознания? Страшно представить, какую дозу они ей вкололи.
Но теперь все позади, это главное. Еще бы найти куртку…
