Не знаю, зачем я одела эти трусы сегодня. Они мне никогда не
нравились, до жути неудобные и врезаются в филейную часть, режут
киску до красных полос, зато красные и кружевные. Купила
их только из-за красоты и, потому что
в офигительном белье, чувствуешь себя царицей. Красивые
вещи придают уверенности.
Так и хочется оттянуть мотню брюк, поправить их. В помещении еще
жарко, струйки пота под форменной рубашкой стекают в ложбинку попы,
я мокрая там до невозможности. Все синтетические трусы мокрые. Твою
мать. Стала увереннее в себе.
Хотела чувствовать себя увереннее? Чувствуй на все сто! Дубина.
Стараюсь унять нервозность, дышать глубоко. При каждом вздохе
блузка натягивается на груди, а пуговицы угрожающе трещат. Ну какой
идиот шил эту форму, ткань отвратительного качества, фасон для
прямоугольных досок.
Кажется, еще минута, и я начну стонать в голос от отвратительности
Бытия.
- Ангелина Майорова? – девушка в форме, явно сшитой на заказ,
потому что цвета ткани отличаются от форменных, которые выдают
бесплатно всем работникам полиции, выходит из кабинета с табличкой
«Полковник Решетин А.А.» - Сан Саныч Вас ждёт.
Она милая, невысокая блондиночка с аппетитными формами и милыми
ямочками на щеках. Она точно не намного меня старше, даже не
представилась и чувствуют себя не по званию, очень вальяжная для
своего звания. Секретарь самого главного дяденьки в этом здании,
его невидимая рука, уши и может даже больше. Не зря ведь говорят,
что каждая вторая секретарша спит со своим начальником.
Встаю, не удерживаюсь и поправляю брюки. Чувствую, что спустя сорок
минут ожидания у кабинета и пол литра воды, мочевой пузырь на
пределе. Это не мой день. Едрить мадрить.
Кабинет полковника значительно отличается от всего остального, что
я видела в здании. В глаза бросается и ремонт, сильно
контрастирующий с ободранными стенами коридоров в здании полиции, и
мебель, которая больше подходит дорогому офису в Москве Сити.
Сам Решетин Александр Александрович одет не по уставу: в обычной
белой рубашке и брюках. Он выглядит очень импозантно для своих лет:
широкая спина и накаченные руки натягивают рубашку, демонстрируя
рельеф; на лицо множество неярко выраженных морщин, как
подтверждение, что ему за сорок, а седые виски колоритно оттеняют
темно-русые волосы.
Я бы сказала, что он очень интересный мужчина. Кольца на пальце не
вижу, но это еще ничего не значит.
Он смотрит на меня внимательно, испытывающе. Перед ним документы на
меня. Все, что я успела накопить за время учебы в университете: все
мои маленькие достижения.
- Садитесь, Ангелина. – у него басистый голос, такой, как и
должен быть у начальника. Сажусь, чувствуя, как трусы еще сильнее
впились, заставляя меня елозить, а рубашка прилипла к телу. Видок у
меня еще тот. – Удивлён, если честно, с Вашими успехами и
достижениями, Вы бы отлично работали в прокуратуре. И зарплата
больше и грязи нет. А с Вашей внешностью, уверен, Вы бы еще стали
ответственной по связям со СМИ.
- Возможно. – Сан Саныч даже не поздоровался со мной,
сразу перешёл к делу. Может быть он так долго мариновал меня в
приемной, чтобы понять – передумаю я или нет? Меня все
отговаривают, говорят, что это работа не для такой хорошенькой
женщины, как я, мне нужно что-нибудь кабинетное. А там замуж и
все вообще хорошо сложится.
Но разве я только хорошенькая? Я была лучшая на курсе, я могу
больше, хочу больше. Уйти я всегда успею.
Сан Саныч только поднимает брови, пытаясь понять, что со
мной делать. Его руки мирно покоятся на моем деле. Даже отсюда вижу
мою анкету и фотографию.
- Вы хотите в следственный к Дику? – этим вопросом он давит на
меня, и я мокну от нервов еще сильнее. На рубашке показывается пару
мокрых пятнышек.
