Доро нашел женщину совершенно случайно, когда отправился навестить одну из деревень, где жили его потомки. Деревня выглядела достаточно уютным местечком. Сразу за глинобитной стеной начинались луговые пастбища и редкие беспорядочно растущие деревья. Но еще прежде чем войти в нее, Доро понял, что людей здесь не было. Работорговцы его опередили. Их жадность и оружие за несколько часов разрушили плоды его тысячелетнего труда. Всех, кого не удалось угнать, как стадо, они просто вырезали. Доро обнаружил человеческие кости, волосы и ссохшиеся ошметки тел, оставшиеся после пиршества пожирателей падали. Он остановился над скелетом ребенка и задумался: куда же все-таки увели тех, кого оставили в живых? В какую страну, в какую колонию Нового Света их переправили? И как далеко ему пришлось бы отправиться, чтобы разыскать оставшихся, еще совсем недавно бывших здоровыми и сильными людьми?
Наконец, с трудом делая шаги, он пошел прочь от этих останков, наполнявших душу чувством горечи и гнева, не заботясь и не думая о том, куда направляется. Он всегда гордился тем, что защищает все ему принадлежащее. Может быть, отдельные люди его не заботили, но он давал свою защиту народу в целом. Они ему верили, повиновались его воле, а он давал им защиту.
Но сейчас он проиграл.
Он шел на юго-запад, направляясь к лесу, покидая эти места так же, как пришел сюда: один, без оружия, без пищи и воды, с одинаковой непринужденностью чувствуя себя и в саванне, и в этом лесу, и в любом другом месте. Несколько раз на его пути встречались опасные препятствия: болезни, дикие звери, или враги. На этой земле правил суровый закон. Но так или иначе, он продолжал свой путь на юго-запад, интуитивно выбирая направление к тому месту на побережье, где его дожидался корабль. Некоторое время спустя он понял, что его влечет уже не чувство гнева, появившееся при виде разоренной деревни, а нечто другое. И это было что-то совсем новое: это было мгновенное, импульсивное чувство, похожее на волну подсознательных ощущений, ударяющую изнутри. Он легко мог бы преодолеть его, но не стал. Он чувствовал, что на открывшемся ему пути его что-то ожидает. Должно быть, прямо вот там, чуть дальше, впереди. Он всегда доверял подобным предчувствиям.
За последние сотни лет он еще никогда не заходил так далеко на запад, и поэтому был уверен, что кого бы он ни встретил, это должно оказаться чем-то новым и весьма ценным для него. Он ускорил шаг, проявляя нетерпение.
Ощущение становилось все более отчетливым и все более приятным. Оно напоминало те внутренние сигналы, которые он ожидал получить только от хорошо известных ему людей – от людей, похожих на исчезнувших жителей его деревни. Их он должен был разыскать как можно скорее, прежде чем их принудят смешать свое семя с чужеземцами и через это воспользуются всеми теми особыми качествами, которые он в них культивировал. Но несмотря на это, он продолжал двигаться на юго-запад, медленно приближаясь к своей добыче.
И слух, и зрение, которыми обладала Энинву, были гораздо чувствительнее, чем у других людей. Она совершенно сознательно развивала в себе эти качества после самого первого случая – мужчины преследовали ее, держа наготове свои мачете и не скрывая таким образом своих намерений. В тот ужасный день ей пришлось убить семерых – испуганных мужчин, которых можно было бы и пощадить. Она и сама едва не погибла, и все из-за того, что позволила этим людям приблизиться к ней незамеченными. Никогда впредь такого не будет.
Сейчас она совершенно отчетливо ощущала, как одинокий нарушитель пробирался через кусты неподалеку от нее. Он старательно прятался, невидимо и быстро подбирался к ней, но она все равно услышала его и следила за ним, напрягая слух.
