Алиса чувствовала, как тонкие каблуки впиваются в подошвы, превращая каждое движение в настоящее мучение. Ее скрипка в потёртом футляре за спиной неловко подпрыгивала, ритмично ударяя по лопатке в такт бегу. Ещё пять минут – и она опоздает. Снова.
– Черт, черт, черт! – мысленно ругалась она, протискиваясь между утренними прохожими в подземном переходе.
Её взгляд скользнул по огромным электронным часам на стене станции. 9:20. Начальник сегодня и так был на взводе после вчерашнего срыва сроков. А эти дурацкие туфли, которые она ненавидела всем сердцем, но была вынуждена носить по дресс-коду, превращали утренний марафон в настоящую пытку.
Лифт в бизнес-центре "Северная башня" уже начинал закрывать двери, когда Алиса, задыхаясь от бега, успела просунуть руку между створками. Сенсоры сработали, двери снова разъехались с тихим шипением.
– Спасибо, – выдохнула она, вваливаясь внутрь и опираясь о зеркальную стену.
И тут же замерла, почувствовав ледяной холод, исходящий от фигуры в дальнем углу.
В углу лифта, отгородившись от всего мира невидимой стеной дорогого парфюма и безупречно сидящего костюма, стоял Он. Арсений Вольский. Самый молодой и самый опасный партнёр в их компании. В коридорах о нём шептались, что он за год разорил трёх конкурентов и ни разу не проиграл суда.
Алиса почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не от страха – от странного, почти животного возбуждения. Этот человек буквально пах опасностью: ноты кедра, кожи и чего-то обожжённого, будто он только что прошёл сквозь огонь.
– Вы кто? – его голос был тихим, но каждое слово резало, как лезвие.
– Алиса Соколова. Отдел… логистики, – она ненавидела, как дрожит её голос.
Его взгляд – холодный, оценивающий – медленно скользнул по её фигуре, задержавшись на потёртых джинсах, выглядывающих из-под слишком короткого офисного платья.
– Дресс-код существует не для украшения стен, мисс Соколова.
Что-то внутри неё взбунтовалось. Может, от усталости после ночного концерта. Может, от того, как его глаза – серые, как ледяная корка на Неве в феврале – смотрели на неё, будто на назойливое насекомое.
– Если бы лифты в этом здании работали быстрее, я бы успевала переодеваться между концертами и работой, – выпалила она, сразу пожалев о своей дерзости.
Тишина в лифте стала гулкой. Его помощник – молодой парень в идеально сидящих очках – замер, будто ожидая удара.
Арсений даже не изменился в лице. Только пальцы слегка сжались, и Алиса поклялась бы, что в этот момент его ногти на миг потемнели, почти как…
– Увольте её, – произнёс он ровным тоном, когда двери лифта открылись на его этаже. Даже не оглянулся.
Алиса стояла, чувствуя, как кровь стучит в висках. Она только что потеряла работу. И что самое странное – часть её почему-то жалела не об этом, а о том, что этот ледяной человек даже не удосужился разозлиться по-настоящему.
– Идиотка, – прошептала она себе, выходя на своём этаже.
Коллеги уже расходились по кабинетам, бросая на неё любопытные взгляды. Ольга из бухгалтерии схватила её за рукав:
– Ты знаешь, с кем только что спорила? Это же сам Вольский! Он…
– Никогда не прощает дерзости, да, я поняла, – Алиса грустно улыбнулась.
Она уже доставала телефон, чтобы позвонить Лене – предупредить, что вклад на запись альбома придётся отложить. Опять.
В подсобке, куда она зашла собрать вещи, Алиса не удержалась – достала скрипку. Один аккорд. Два. Пальцы сами нашли "Времена года" Вивальди – то самое место, где зима сменяется весной.
Она не видела, как за матовым стеклом двери замерла тень. Не слышала, как где-то в глубине коридора упал и разбился стакан, выпавший у помощника Вольского.
Но если бы обернулась – могла бы заметить, как в щели под дверью на секунду отразилось странное оранжевое свечение. Будто где-то там, за пределами её понимания, разгоралось пламя.
