Глава 1
Я всю жизнь болела. С самого детства, Сколько себя помнила. А
помнила я себя уже больше полувека.
Стоило хоть одному мало-мальски оформленному вирусу появиться в
пределах досягаемости, я распахивала ему свои дружелюбные объятия.
Чуть отошел уплотнитель на окне, и в щели стало задувать, я
обвешивалась соплями и всю ночь будила весь дом кашлем.
Об аллергиях я вообще промолчу – даже не знаю, на что их у меня
не было. Одна-единственная случайно пробежавшая мимо кошечка могла
приговорить меня к слезотечению на неделю получше перцового
баллончика.
Замуж я не вышла. Не сложилось. Так происходит, если
договариваться о свиданиях, но на них не появляться. Ведь накануне
вечером можно подхватить простуду, грипп или подвернуть ногу. А еще
можно не заметить кусочек кальмара в ресторане и получить отек
Квинке – такое со мной тоже однажды случалось, больше я того парня
не видела.
Как только представилась возможность, я ушла в блогерство, чтобы
свести к нулю контакт с инфекциями и аллергенами. Как не померла в
пандемию? Сама не знаю. Наверное, добилась в доме исключительной
стерильности, а еду мне приносили курьеры (и оставляли у
дверей).
Друзей у меня тоже особо не водилось, хотя общаться я любила.
Часто переписывалась в каких-нибудь чатах про хобби и заводила
небольшие знакомства. К сожалению, принца на белом коне среди них
не оказалось.
… Не знаю точно, что со мной приключилось в ту ночь. Помню
только, что проснулась и села в кровати, задыхаясь. Потом темнота и
провал. Ощущение полета. Тихий жалобный голос в голове, кажется,
женский:
— Пожалуйста, пожалуйста. Прости меня. Прости. Я подумала…
подумала, что о такой жизни ты жалеть не станешь… Тебе понравится
мой мир, правда… Только ты можешь помочь. Моя сестра… спаси
ее.
«Как это не буду жалеть? Какая ни есть жизнь – она моя! И что за
«твой мир» такой?!» — хотела возмутиться я… и вырвалась из
темноты.
Облака и влага. Пестрые крыши где-то далеко внизу. Рассвет, и
мерцающий краешек диска восходящего солнца. Чистый воздух и гомон
птиц.
Я летела… точнее, не я, а сгусток всего, что я, Лена Воронина,
представляла при жизни. Разум, чувства, память, эмоции – все сразу,
но вне бренной плоти. Так вот ты какая, свобода от тела! Полный
восторг! Я умерла! Ничуть не жалею!
Внизу раскинулся красивейший городок: яркие домишки в окружении
садов, парки, часовни и широкие улицы. В окошках зажигались огни,
рассветный туман стлался по мостовой, закручиваясь под ногами
маленьких фигурок в старомодной одежде – первых прохожих. Кое-где
проплывали женские шляпки, напоминающие движущиеся клумбы. Как же
мне нравился этот город!
Однако, как всегда бывает в жизни, даже бесплотной, мою эйфорию
быстро пресекли. Меня с силой потянуло вниз и всосало под крышу
стоящего особняком мрачного здания. Оно выделялось на фоне милых
пригородных коттеджей и было огорожено высоким забором.
Я смогла остановить падение, изо всех сил удержавшись под
куполом над огромным холлом внутри дома. К моему ужасу, внизу, на
длинном столе лежало тело молодой светловолосой девушки. Тело – это
я сразу поняла. Девушка была мертва, и, видимо, давно – кончики ее
рук и губы характерно посинели, а лицо пожелтело и казалось
восковым.
Вокруг стола выстроились какие-то люди в черных плащах с
капюшонами. Они дружно подняли руки кверху и что-то заунывно
тянули. Я смогла расслышать лишь:
— … приди… приди, наследница рода… обрети предложенную тебе
со всем смирением плоть… даруй нам свои знания…
Чем громче взывал к небесам (или аду) подозрительный народ в
капюшонах, тем сильнее меня тянуло вниз.
Я упиралась несуществующими руками и ногами. Мне был абсолютно
понятен расклад сил, не зря же я столько фэнтези и мистики за жизнь
перечитала (только книгами и спасалась, если честно): меня сейчас
всосет в это несвежее тело, а этот, прости господи, коллектив
начнет мной распоряжаться.
