Англия, 1805 год
Карету в очередной раз
встряхнуло. Дороги становились всё более неровными: верный признак, что
расстояние до Торнтона сокращалось. Так думала Рейчел. Она представляла этот
небольшой городок жалким захолустьем, непригодным для жизни. Ведь за свои
восемнадцать лет даже не слышала его название раньше.
Страшно подумать,
теперь её жизнь связывалась с этим местом. И неизвестно, на какой срок.
Семейство Маккензи,
состоящее из отца и дочери, в один момент потеряло всё. Самое несправедливое:
причиной полного разорения была честность. Джеймс Маккензи вёл бизнес,
руководствуясь принципами и совестью. Но в какой-то момент сменилось начальство,
выбравшее другой курс — более выгодный. Джеймс прямо и жёстко выступил против,
и его потопили. Методично и безжалостно разрушили всё, чего он добивался долгие
годы. И не остановились только на работе, уничтожив его жизнь. Испортили имя,
оставили ни с чем. Власть, могущество и богатство — обезоруживающая смесь,
которой обладал противник, обрушилась сокрушительной силой на оставшуюся без
поддержки маленькую семью Маккензи.
Так Рейчел с отцом
оказались на распутье. В Лондоне для них не было места. Но Джеймс помнил про
единственного человека, которого считал настоящим другом, несмотря на время и
расстояние между ними. Они не общались уже два с половиной года, но у них
всегда была незримая связь. И сейчас, в первый и последний раз, Джеймс решил
просить помощи. Он отправил Яну несколько писем, и, не получив ответа, поспешил
отправиться в Торнтон. У Маккензи-старшего не было сомнений в преданности
друга, а потому его молчание значило либо проблемы с почтой, либо неприятности
у Яна. Об этом не хотелось и думать. Но в любом случае, стоило приехать и
увидеться лично.
Рейчел понимала, к чему
всё шло. Она много слышала о Яне и была уверена, что тот поможет им
устроиться в Торнтоне, позволит остаться у себя на первое время. И даже его
молчание не убеждало в обратном. А если вдруг с Яном не сложится — вряд ли отец
захочет вернуться после всего пережитого. Скорее всего, они надолго осядут в
Торнтоне.
Рейчел могла понять
необходимость этого, но от принятия не было легче. Она уже привыкла к
беззаботной жизни в полной развлечений столице. Слишком резко лишилась
привычного комфорта. Даже не успела понять, что произошло. И не смогла
свыкнуться.
Рейчел задвинула шторку
на окошке. Незнакомый пейзаж угнетал. Не было желания его изучать.
Этот жест покоробил
Джеймса. Но почему-то вместо того, чтобы найти слова успокоения для дочери,
отец вдруг вспомнил, что у Яна был сын, которому сейчас примерно двадцать
пять лет. Может, чуть больше. Джеймс не задумывался о нём и не говорил Рейчел,
потому что Дэвид (так звали сына Яна) не жил в Торнтоне, лишь изредка
навещал отца. Риск застать этого молодого человека там был невелик.
Настолько, что Джеймс не понимал, к чему вообще вспомнил это. Репутации Рейчел
ничего не угрожало.
— Это временно, — он
перебил мысли нужными словами, ободряюще сжимая ладонь дочери. — Обещаю, мы
найдём другой выход.
— Я знаю, — она сказала
так, будто действительно в это верила.
Рейчел было ещё и немного
неловко из-за этой ситуации. Прелестный образ нежной блондинки с
привлекательной фигурой позволял ей рассчитывать на выгодный брак. Большинство
молодых леди пользовались таким способом поправить положение — это было
обыденностью, тем более, в Лондоне, в сердце светских раутов. И к Рейчел уже
проявляли интерес богатые наследники и титулованные особы. Но она никем не увлекалась.
Ей были приятны их внимание и ухаживания, но не более того.
Отец замечал, что
дочь не выказывала благосклонности к потенциальным женихам, а потому
не заговаривал о замужестве как о решении проблемы. Он хотел, чтобы
Рейчел испытала настоящую любовь и была счастлива в браке. Таком же
крепком, какой был у Джеймса. Его жена умерла, когда Рейчел было четыре года. С
тех пор ни одна женщина не смогла тронуть его сердце, и он полностью
посвятил себя дочери. Не было и дня, когда Джеймс не вспоминал времена
супружеского счастья.
