Гейрт брел уже очень и очень долго. Он
сильно устал — неподъёмный мешок оттягивал руки, ведь наполнен он
был почти под завязку, и за то, чтобы хоть немного отдохнуть, Гейрт
готов был отдать все, что у него есть. Он так долго сюда шел по
заснеженной пустыне — жаль было поворачивать обратно, тем более что
Гейрт не привык отступаться от намеченного плана.
Он поднялся на вершину холма, с которого хорошо
просматривалась небольшая деревня, почти полностью утонувшая в
снегу. Во многих окнах горел свет: его сегодня явно не ждали, еще
рано. Но, несмотря на это, алтари были уже хорошо видны на фоне
совершенно белой пустыни, только чернели силуэты украшенных к его
приходу деревьев и яркими пятнами алела под ними кровь.
Это был последний год, который Гейрт работал
коллектором. Больше он не планировал этим заниматься, надоело. Надо
было расти дальше, ведь невозможно промышлять за счет этих
недалеких людишек всю свою жизнь. Подрастает молодое поколение, а
старикам нужно уходить на покой.
Конечно, Гейрт лукавил. Не так уж много ему было лет,
и тело еще не подводило его. Молодой и сильный воин, он мог бы
заниматься чем-то более интересным и уже не хотел подрабатывать
подобным ремеслом… Но кому-то надо было это делать. Гейрт видел,
что молодежь сейчас пошла совсем безбашенная, такое творила, о чем
подумать страшно, и думал, что лучше пусть пока «старики» выходят
на промысел.
Гейрт почти поравнялся с домом на окраине и еле успел
спрятаться, когда дверь лачуги приоткрылась, а на пороге показался
мужик в ватнике. Гейрт знал, что маскировка, конечно, не выдаст, но
поберечься надо было на всякий случай. Очень уж не хотелось в
очередной раз заметать за собой следы, вымораживая всю семью — это
забава для малолеток. Они сначала напугают людей, а потом
вымораживают до смерти, оставляя после себя только замерзшие в лед
тела. Конечно, это эффективнее, и больше получается продукта, но
головой тоже думать надо! Лучше каждый год понемногу собирать
товара, чем много, но за один раз.
— Что-то сегодня особенно холодно, — проворчал мужик,
вышедший на крыльцо. — Мороз такой, что пробирает до костей! Жена!
Подбрось-ка в печку дровишек, как бы вообще не околеть!
Во дворе заинтересовавшей его лачуги Гейрт наткнулся
на хвойное дерево, покрытое отвратительными внутренностями,
замерзшими на морозе, оттого позвякивающими на ветру.
«Вот дебилы! Кто-то когда-то сказал им, что это может
помочь от злых духов… Твою мать! — ворчал про себя Гейрт: теперь
вот приходилось каждый раз на такое натыкаться. — Не знаю, как от
злых духов, но видеть такое неприятно и хочется поскорее уйти.
Может, это и правда помогает? Хорошо хоть холодно и эта красота вся
не воняет. А ведь некоторые умудряются и дома это у себя развесить…
Идиоты!»
Гейрт достал прибор, направил его на светлые окна
домов, включая питание, и едва заметное сиреневое свечение окружило
крупную фигуру коллектора.
«М-да, в этом доме мало что есть, — удручённо подумал
Гейрт, анализируя показания прибора. — Надо в другие дворы
проверить».
Очень уж не хотелось Гейрту уходить отсюда ни с чем,
но обход всей деревни ничего не дал. Это было плохо. Мараться
заморозкой людей насмерть и в этот раз совсем не хотелось. А ведь
все начиналось так хорошо. Он не очень-то любил прибегать к крайним
мерам, делал это только в случаях, если вдруг его заметили или
когда был совсем на мели, но… Гейрт был не очень-то в восторге от
убийств людей, оставлять после себя лишь замерзшие трупы — это как
напоминание, что работа сделана грязно. Непрофессионально. А итог —
ледяные трупы на полу дома… Он всегда это знал, но раньше ему было
на это плевать. И только недавно он вдруг понял, что не хочет
больше этого. Ведь продукт можно добыть и по-другому, а значит, нет
смысла убивать столько людей, тем более это не выгодно, если
посмотреть с другой стороны. И никакого удовольствия он не получал
больше от смерти этих, пусть и низших, существ — людей. Это
новичкам было весело оголтело вымораживать целые деревни. В
компании же Гейрта считалось ювелирной работой собрать
