«Аборт пятно на всю жизнь!» — укоризненно глядит на меня надпись
со стены. И крохотный малыш на том же плакате. Улыбается…
Не смотри, дура! Не смотри.
Опускаю взгляд. Дрожащей рукой стучу в дверь кабинета, где
решится моя судьба. Приоткрываю.
— Ожидайте! — будто цербер из преисподней. — Вас вызовут!
Закрываю. Падаю на стул у двери.
Я знаю, что буду гореть в аду за свое решение. Потому что я
чудовище. И нет мне никаких оправданий.
Я пришла на аборт не по показаниям. Ни угрозы жизни. Ни
болезней.
Я абсолютно здоровая молодая мама. Вернее… могла бы ей стать.
Если бы не пришла прервать не начавшуюся жизнь невинного
ангелочка.
Всего лишь из-за того, что он был зачат мерзким животным.
Которого я когда-то по наивной глупости любила.
Меня трясет уже всем телом. Будто я замерзла. Даже дергает
слегка.
Не знаю куда деть руки, вдруг ставшие лишними. Обнимаю себя за
плечи, пытаясь согреться. Откидываюсь на стуле, и приподнимаю
голову, стараясь сдержать слезы.
«Не убивай меня, мама…» — прямо перед глазами.
Всхлипываю от рыданий, рвущихся наружу. До крови прикусываю губу
и прячу лицо в ладони.
— Прости… — шепчу сквозь слезы. — Прости меня…
Раскачиваюсь на стуле, как пациентка психбольницы.
— Успокаивайся, дорогуша, — цербер выглядывает из кабинета. — И
проходи в кресло.
Отнимаю руки от лица. Смотрю на взбитую женщину в белом
халате.
— П-подождите, — шепчу умоляюще, обнимаю руками живот. — Мне
пару минут всего надо. П-подум-мать…
— А че тут уже думать? — зло отзывается доктор. — Это надо было
делать, когда ноги раздвигала!
Перестаю всхлипывать. Приосаниваюсь, стараясь не дрожать:
— Тогда это чудовище еще не уничтожило мою семью! — цежу я,
глядя хамке в глаза.
И улыбаюсь, глотая слезы, как все та же пациентка
психиатрички.
Тетка, встрепенувшись, щелкает языком:
— У тебя две минуты! — скрывается за дверью.
Откидываю голову на стенку, нарочно ударившись посильнее, чтобы
уже в чувства себя привести. Закрываю глаза, чтобы не видеть всех
этих плакатов бесячих!
Надо срочно успокоиться. А я пока с трудом сдерживаюсь, чтобы не
выть в голос. Какое уж там спокойствие. Еще и за две минуты.
Вот бы время остановилось. Или весь мир вымер. Или хотя бы один
конкретный мерзавец! Тогда у меня не было бы повода оставаться
здесь… Но это все, что я могу сделать, чтобы отомстить.
Он забрал у меня мою семью. Но так как у него самого никого нет,
единственное, чего я могу его лишить в ответ, это его ребенок. Мой
ребенок. Наш…
— И какого хера ты тут делаешь? — рокочет над головой до
омерзительных мурашек знакомый голос.
Вздрагиваю и открываю глаза.
Нет… нет, только не он!
Огромный как скала. Красивый, как сам дьявол. А ведь раньше я
считала его едва ли не богом…
Алексей Мансуров — мой худший кошмар. Мое проклятие.
Смотрит на меня ненавидяще своими черными глазами. Вижу, как под
густой бородой желваки играют.
— Значит решила избавиться от моего ребенка, — цедит он, — даже
не сообщив мне о нем?!
Вот черт… он все знает!
Вскакиваю на ноги. Хватаюсь за ручку спасительной двери. Но он
ловит меня за косу и, наматывая ее на кулак, притягивает меня к
себе. Разворачивает к себе лицом:
— Я задал вопрос, Мая, — требует зло.
— Не. Ваше. Дело! — выплевываю я, пытаясь вырваться.
Встряхивает меня, натягивая мои волосы на своем кулаке:
— Ошибаешься, — шипит мне в лицо. — Все, что связанно с моим
ребенком — мое дело! И если ты посмеешь ему навредить, клянусь, —
выдыхает и на полном серьезе продолжает, — я убью тебя, Пчелка.
И от того больнее, что он до сих пор использует мое детское
прозвище. Будто ничего не изменилось. Будто я все еще маленькая
Пчелка Майя, а он дядя Леша, который на каждый праздник присылает
нам с братом подарки и неизменно дарит мне цветы при каждой
встрече. Единственный.
