Доктор Торндайк. Тайна дома 31 в Нью Инн

© ИДДК

Красный отпечаток большого пальца

Око Озириса

Тайна дома 31 в Нью Инн

Относительно одного моего предыдущего романа, в котором я старался придерживаться вероятных событий и практичных методов расследования, критик заметил, что это не имеет значения, лишь бы было забавно.

Думаю, с ним мало кто согласится. Для большинства читателей, в особенности тех, к кому адресуется автор, реализм по отношению к происшествиям и методам – существенный фактор, поддерживающий интерес к детективному роману. Поэтому стоит заметить, что метод дорожной карты, использованный Торндайком и описанный во второй и третьей главах, использовался на практике. Это модификация способа, изобретенного мной много лет назад, когда я пересекал Ашанти, направляясь к городу Бонтуку, местоположение которого было известно лишь приблизительно. Мне нужно было отметить как можно более точно положение всех поселков, деревень, рек и гор по пути; обнаружив, что в местности, густо поросшей лесом, сделать подобное невозможно, я применил простой и кажущийся примитивным способ, проверяя расстояния, когда это было возможно, с помощью астрономических наблюдений.

Созданная таким образом дорожная карта оказалась удивительно точной, что показало сравнение маршрутов туда и обратно. Карта была напечатана Королевским географическим обществом и включена в сводную карту этой местности, составленную управлением разведки военного министерства. И приложена к моей книге «Путешествие по Ашанти и Джаману». Поэтому метод Торндайка можно считать весьма практичным.

Нью Инн, в котором разворачивается сюжет, один из последних постоялых дворов в Чансери, недавно после четырех веков существования был снесен. Но даже сегодня, глядя со Стренда, можно увидеть несколько старых полуразобранных домов (включая, возможно, дом № 31), выглядывающих из-за железной крыши катка, построенного на месте живописного холла, гостиной и сада. Проходя недавно мимо, я сделал рисунок. Он показывает все, что осталось от приятной лондонской глухомани.

Оглядываясь на годы своего сотрудничество с доктором Торндайком, я вспоминаю множество приключений и необычных событий, выпадающих на долю очень немногих, живущих в пределах слышимости Биг-Бена. Многие из этих событий я описал, но сейчас мне пришло в голову, что я не описал один из самых загадочных и невероятных случаев, который для меня имеет особое значение, потому что предшествовал постоянному сотрудничеству с моим ученым и талантливым другом и означал окончание несчастливого и бесперспективного периода моей жизни.

Память, влекущая меня через годы назад, к началу тех необычных событий, приводит меня в обшарпанную маленькую комнату на первом этаже дома вблизи Уолдфордского конца Кенсингтон Лейн. Несколько дипломов в рамках на стене, таблица Снеллена для определения остроты зрения и стетоскоп на столе показывают, что это консультационный кабинет врача; а то, что за тем самым столом в кресле сижу я, свидетельствует, что я и есть этот врач.

Уже почти девять часов. Шумные маленькие часы на каминной доске сообщают об этом; их лихорадочное тиканье словно подтверждает мое желание, чтобы часы консультаций побыстрее закончились. Я печально смотрю на свои забрызганные грязью ботинки и думаю, можно ли уже обуть тапки, которые стыдливо выглядывают из-под потрепанного дивана. Я даже позволяю себе подумать о трубке в кармане пальто. Еще минута, и я смогу выключить газ в операционной и закрыть входную дверь. Суетливые маленькие часы предупредительно кашляют или икают, как бы говоря: «Леди и джентльмены, я собираюсь ударить». И в этот момент мальчик, исполняющий обязанности швейцара, открывает дверь, просовывает голову и произносит одно слово: «Джентльмен».