В старом чулане обветшалого дома,
всего покрытого пылью и пеленою детских воспоминаний, стоял сундук.
Он, как и сам дом, был пуст, но известно мне, что тепло древнего
места тлело в нём. Словно страж, сундук хранил радость родного
отрочества, не давая пожелтевшим рисункам, мятным леденцам и моему
любимому фотоаппарату, сгинуть в пучине мусорных мешков и коробок,
в коих были вещи близкие моей памяти.
Я ехал в «Стрит» на поиски своего
безрассудного прошлого, не в силах удержать порыв искупления,
загноившей мою карму вины.
-Фиби, Ларри, Криста...
Губы шептали имена друзей, что были
несправедливо обижены моей трусостью. Не виделось права на их
прощение до поры спонтанной поездки, вызванной неожиданной, однако
теплой, в содержании, посылке. Я не знал, от кого она, не было там
ни письма, ни намёка на личность, лишь старый блокнот, бьющий
ностальгией в израненную горем душу. И всё же, грудь моя задышала
верой, о товарищах драгоценных лет, спустя годы нашедших шанс для
старого предателя. Из щенячьей радости, впопыхах, я взял отпуск.
Небрежно бросил в чемодан изношенные шмотки и дражайший блокнот, с
билетами уладил - такими темпами оказался в пути. Вот, еду под звук
колёс шумного транспорта. Слегка призадумавшись, беру с
трансформера блокнот, пролистывая который, то и дело усмехаюсь
глупым многолетним записям. Удивленно рассматриваю, словно не моей
рукой писано. На мятых страницах прошедших дней, нервным почерком
были записаны "вещи особой важности", которые и по сию минуту
трепетали сердце. Рядом, неаккуратными линиями, были зарисованы они
- призраки ушедшего, танцующие надо мною, с нежностью морозя кожу
на затылке.
-"Уехал без слов, кинул считай! Не
простят придурка"
Дрожью сознание тронулось. Стыдно
стало так, что тошнотой ком спустился по горлу, и я в неуверенности
закрыл глаза, призывая себя отозвать муки совести.
-Нет, тогда бы не высылали
ничего.
Твердость голоса вернула разум, но
вина душным кольцом стянула глотку железными нитями. Перед глазами,
цветной картиной, прокрутился момент лучшей жизни, в какой
характером мне доводилось быть сильнее, чем сейчас.
Холодный и "взрослый", а от того
трусливый и безрадостный. Я нынешний не смог бы и части сделать из
того, что творил в детстве. По рукам моим тогда вился ветер, а в
ногах, казалось, валялся мир. Свобода, свобода, свобода! Безумным
стану, но волю свою не отдам.
-"Точнее, не отдал бы"
Пронеслась мысль, и тут же сбила всю
мою воодушевлённость.
Когда воспоминания стреляли по
вискам, чудилось мне, душою я становился ребёнком. Не был таким
потерянным-точно овцой в волчьей шкуре.
Но есть шанс на изменение
наболевшей, как прыщ, ситуации. А потому, мчась на поезде, я
стремился в свой тепло ненавидимый городишка, сжимая блокнот с
глупыми подписями и датой, изменившей маленькие жизни - «Кролик,
тигр, жук, пчела - тусовка на заброшенном месте, 02.08.1986» - Эта
встреча запечатлелась навечно. Звон смеха и нежданно разбитых
судеб.
-«Смешно даже думать об этом.»
Ухмыльнулся я про себя и тут же с
грустью опустил глаза в пол, ведь она опять настигла меня - вина.
Не спалось с ней, не елось с ней, словно ворчливая жена, она
прививала душе обиду и злобу, что копилась, тяжелой монетой ложась
на сердце.
Видать, богу надоели мои
размышления. Внезапно, на соседнее кресло, запыхавшись, бухнулась
рыжая девчушка. В её руках, россыпью усеянных веснушками, был
раскладной телефон с причудливым брелоком в виде панды, а
непотрепанное возрастом лицо выражало напряжение в стиле - «тупые
предки не понимают меня».
-Да, мама, ты правильно услышала,
еду туда, где мне и место!
Раздражённо бросив звонок, она
устало вздохнула, и не желая показывать лишнего чувства, гневно
дернула губой. Для меня эта драма выглядела забавно, но поступок
пассажирки резким стуком отозвался чрез глубины моего
подсознания
