Автобус, в котором я ехала, был маленьким и старым и не вызывал
во мне какого-либо восторга. Я отчаянно вздохнула из-за того факта,
что я должна была привыкнуть к этой обстановке уже в тот момент,
пока находилась одна в этом тесном пространстве. Но этот дискомфорт
компенсировал тот вид из окна, от которого я не могла оторваться.
Сейчас я бы могла сказать, что людям очень повезло жить здесь, если
они видят это прекрасное творение природы по утрам и вечерам, а не
старинные дома или множество улиц, которые сопровождаются тысячами
машин. А ведь когда-то я сама была одной из тех счастливцев.
Тот неприметный и скверный поселок, куда я возвращалась спустя
долгое отсутствие, был моим родным домом с самого рождения. И я не
могу вспомнить ни единого дня, когда бы я здесь могла грустить или
унывать. Здесь постоянно кипела жизнь, но даже не смотря на это
абсолютно все, кто вырос здесь, старались уехать отсюда. К
сожалению, в числе таких людей была и я.
С самого детства я развлекала себя сама, потому что практически
всегда оставалась с бабушкой и дедушкой. Мои родители уезжали
каждый раз на неделю на заработки, а возвращались лишь в выходные,
потому чаще всего я общалась не с ними, а с приятелями из соседних
домов. К счастью, здесь все друг друга знали, из-за чего у всех
были доверительные отношения.
Больше всего я общалась с Девидом и даже не знаю почему. Нам
было интересно проводить время вместе, гулять в поле вечерами,
бегать на рассвете, помогать старшим в огороде или просто напросто
читать книги. Его мама в свое время обустроила магазин с продуктами
в своем доме, и это оказалась очень прибыльной затеей, поскольку в
нашем поселке был лишь один магазин, и то он работал до обеда,
поэтому к маме Девида стали ходить намного чаще. Из-за этого она
пристроила к прихожей отдельную комнату для своего магазина, а
Девид стал ей помогать с этим, и даже иногда втихаря брал для меня
шоколад.
Я до сих пор с теплотой на душе вспоминаю, как Девид помогал мне
набирать бочки с водой, чтобы моя бабушка могла без труда поливать
огород, а иногда занимался огородом за нее. Обычно я вставала рано
утром на рассвете, чтобы набрать воды. Примерно в три часа утра,
когда мой дедушка выходил пасти скот. По утрам я всегда справлялась
без него, а вечером он приходил и очень часто дразнил меня.
— Николь, а я смотрю, ты слабачка!
Он очень часто говорил мне подобные слова, когда видел, как я
набираю лишь полведра воды у башни и несу их к бочкам. Тогда я
начинала соревноваться с ним и носить полные ведра воды, но
практически всегда это заканчивалось печальным исходом. Я сильно
уставала, и мои руки болели из-за больших мозолей.
— Эх, Николь, Николь...ты должна была надеть перчатки, чтобы не
натереть мозолей!
Затем Девид обрабатывал мои незначительные болячки зеленкой и
говорил, что она способствует скорейшему заживлению моих ранок; я,
конечно, не верила ему, но позволяла хоть немного поухаживать за
мной, поскольку он любил проявлять ко мне «отцовскую» заботу, ведь
был немного старше меня.
Очень часто наша тихая обстановка после тяжелого трудового дня
заканчивалась тем, что я в отместку Девиду, брызгала в него
холодной водой и громко смеялась, и все это заканчивалось
счастливыми моментами и веселыми догонялками в поле. Я очень любила
эти моменты, и они мне были дороже всего на свете, поэтому я и
помнила их.
Особенно ярко я могла видеть в своей голове моменты, когда мы с
Девидом собирали ягоды в поле, чтобы на следующий день бабушка
могла продать их на базаре. Девид почти всегда был недоволен этим
занятием и часто бурчал себе что-то под нос:
— Не понимаю, зачем люди покупают ягоды, если их просто можно
собрать? Вот сколько их — собирай, не хочу!
