Этот год выдал куда меньше пасмурных дней, чем любой из тех, что я могу вспомнить за свою долгую жизнь. Климат ощутимо меняется: лето стало суше, а зимой на холодный ветер и утренний снег, тающий к полудню, надеяться не приходится. Однажды я стоял и смотрел, как снег медленно исчезал, словно умирал. Лежавший тонким белым покрывалом на сухой траве, он рвался и истончался, образуя дырявую паутину, а затем уходил в землю.
Люди похожи на этот снег. Их жизнь хрупка и недолговечна, но, в отличие от снега, у них есть яркие эмоции, которые делают это существование осмысленным. Поражает, что многие из этих людей тратят свою и без того короткую жизнь на пустяки.
Если бы я все еще был тем, кем был 50 лет назад, в моей деревне, давно не было бы людей.
Я не убиваю ради крови уже полвека. Новое время принесло свои преимущества: вампиры могут жить в выгодном симбиозе с людьми, получая кровь практически легально. Так я нашел выгоду, сотрудничая с мэрией. В обмен на свою помощь в расследованиях и допросах я получаю стабильные поставки донорской крови. Этот контракт – наше обоюдное спасение. Однако наши отношения держатся под строгим секретом, ведь узнай это кто-то кроме тройки доверенных лиц, государство растерзало бы меня ради личной выгоды и опытов, а обычные люди, конечно же, просто подняли на вилы от страха.
Я стоял на обветшалой остановке, которую с натяжкой можно было назвать таковой. В городе такие строения выглядят куда внушительнее, а здесь… Автобус, приезжающий сюда время от времени, кажется, ведёт в никуда. Я ждал любую машину, чтобы успеть в город. Пабло, мой давний знакомый, будет зол, если я снова опоздаю. Возможно, он сократит партию крови, чего мне совсем не хотелось бы. Поэтому вместо прогулки в 20 километров до города я выбрал автостоп.
На дороге показался небольшой красный автомобиль. Он остановился, и из него выглянул пожилой мужчина с густой седой бородой и добродушной улыбкой. Майк.
– Август, я так и знал, что это ты здесь! – его голос был низким, но звонким. – Кто ещё будет так выделяться на фоне заснеженной дороги, а? Отсвечиваешь прям.
– Майк, я и не думал, что ты сегодня едешь в город, – я постарался улыбнуться, хотя поддерживать пустую болтовню мне совсем не хотелось. – Подбросишь?
– Чего ж не подбросить? Садись! Замерз, небось? Сколько ты тут стоишь? Автобус-то раньше, чем через два часа, не приедет.
Я отряхнул пальто и волосы от снега перед тем, как сесть в машину. Майк дождался, пока я закрою дверь, и тронулся с места.
– Не замёрз, – сказал я. – Прогулялся бы, но тороплюсь.
– Прогулялся? – Майк удивленно покосился на меня. – До города ж километров двадцать, не меньше.
Я пожал плечами, избегая дальнейших комментариев.
Майк начал свой обычный монолог о жизни: которая, по его словам, "грызёт его от скуки", о хозяйстве, погоде и новостях деревни.
Платой за мою спокойную жизнь в этой деревне, стало понимание, как старики любят поговорить и пожаловаться. Я бы предпочел избегать общения с ними, но мэр города посоветовал быть более “открытым”, если я не хочу, чтобы перед моим домом скапливались соседи с факелами.
Дед говорил, я смотрел в окно на бегущую лесополосу. Спустя 15 минут в воздухе появился резкий запах меди. Кровь. В лесу это не редкость лисы или хищные птицы нередко охотятся на мелкую дичь. Но этот запах был другим. Он смешивался с ароматом ужаса кислым, сладковатым, тошнотворным.
– Майк, остановись, – приказал я резко.
Он удивленно посмотрел на меня, но подчинился. Я выскочил из машины и направился к ограждению с желтой лентой, вокруг которого сновали полицейские.
– Сэр, сюда нельзя! – окликнул меня молодой констебль, преграждая дорогу.
