Мама была в хорошем настроении, раз предложила ему чай и даже
домашнее печенье. Но гость разумно отказался о угощения, помня о
том, что хозяйка дома ведьма. Это значит есть и пить с ее стола
стоит лишь на свой страх и риск. Отец понимал, что в напиток в
стакане может вызвать колики в животе. А выпечка заставит всех
комаров в округе напасть на мужчину. Дело было не в злобной
характере моей матери, а в том, что она считала себя обиженной
своим бывшим супругом. Она решительно не помнила, что давала ему
приворотное зелье перед свадьбой. Хотя отец упоминал об этом при
каждом удобном случае.
Я не знала, кто из них прав. Но только слепой не видел, что этих
двоих тянет друг к другу. Иначе они не встречались бы тайком от
соседей в некоторые особенные ночи все годы после развода.
- Марьянка стала совсем взрослой, - начал отец, и отмахнул от
себя задумчивого шмеля.
- Как-будто тебе когда-то было до нее дело, - желчно отозвалась
женщина и отхлебнула из чашки горький настой.
- Она моя дочь.
- Что не меняет сути дела. Тебе всегда было плевать на
девчонку.
- Ты должна понимать…- как всегда завелся отец, - она не моей
крови.
- Кровь у вас одна, - жестко отрезала мать. – Достаточно
взглянуть в ее глаза. А вот породой она в тебя не пошла.
- И не в тебя, - ощерился отец со злой иронией. – Она ведь и не
ведьма. И все потому, что ты приворожил меня…
Я закатила глаза и подумала, что ничего нового не услышу.
Очередной скандал родителей закончится тем, что папа начнет
трястись от злобы, а мать яростно выплевывать ругательства. Она так
и не решиться его проклясть, а он перегрызть ей горло. Напрасно я
сразу же не пробралась обратно в окно своей спальни, а решила
узнать новости.
- Не начинай, - кисло фыркнула женщина и принялась за печенье. –
Иногда у нас появляются бракованные дети…
- У вас, - парировал отец. – Ведьмы прокляты от рождения…
- А псы всегда остаются псами, - парировала мать.
- Я не пес, - зарычал мужчина, вскакивая на ноги.
- Хвост сидеть мешает? – колко уточнила ведьма.
- Да как ты смеешь?
- Я у себя дома, - напомнила хозяйка и со звоном вернула чашку
на блюдце.
Пространство содрогнулось, звуки стихли, а ветер принялся
медленно закручиваться вокруг беседки. Каждый раз, когда мать
выпускала силу я цепенела от смеси восторга и ужаса. И не только я.
Оборотень медленно покачал головой и вернулся на скамью. Мне не
нужно было видеть его лицо, чтобы знать – на нем ненависть и жажда.
Он называл это приворотом. А я считала наваждением. Родители не
любили друг друга, не уважали. Но при этом между ними каждый раз
пробегали искры страсти. Это не делало их счастливыми. Но никто не
решался окончательно разорвать отношения.
- Прекрати, - буркнул отец примирительно. – Я не хочу
разборок.
- Неужели? – протянула женщина сладким голосом. – Тогда убери
когти, милый. Они царапают столешницу. И мне это не нравится.
- Договорились, - согласился волк и ветер стих.
Сорванные листья и закрученные вихрем бабочки упали в траву.
Из-под куста сирени выскочил всклокоченный кот и рванул прочь. Отец
проводил его янтарным взглядом.
- Фу, - с издевкой приказала мать и тут же хохотнула. –
Инстинкты у тебя вовсе не волчьи.
- Много ты понимаешь.
- Понимаю, что ты не приехал бы ко мне без договоренности и
особенной причины. Или волчонку захотелось, чтобы его почесали за
ушком? – последнюю фразу она произнесла низким голосом.
- Ирма, хватит, - отец откашлялся и потянул воротник кожаной
куртки, словно тот его душил.
- Перед полнолунием ты заговоришь по-другому, - женщина
откинулась на спинку скамьи и мне стала видна ее самодовольная
улыбка. – Так зачем ты приперся сегодня? Что тебе нужно?
- Хотел поговорить о девчонке.
