– Ты за это ответишь, – Лола могла только шипеть, с ужасом
ощупывая распухшее лицо. Я лишь усмехнулась, с вызовом глядя на
мачеху. Графиня Милтон прожгла меня испепеляющим взглядом, и на ее
тонких губах расплылась зловещая ухмылка.
– Элис... – голос её был сладким и тягучим. Но я-то знаю, что в
нём самый настоящий яд. – Подойди сюда.
Спасибо, что-то не хочется. Я отрицательно качнула головой. Щека
горела от уже полученной оплеухи, и подставлять вторую, как
заповедовал Создатель, я не собиралась. И так уже порядочное
зрелище устроили. Графиня Милтон чуть ли не за волосы выволокла
меня во двор, желая показать слугам, какую змею пригрела на груди.
К счастью, свидетелями этой сцены стала немолодая уже кухарка Марта
да два десятка гусей. Остальные слуги, едва поднялся шум, поспешно
нашли себе занятие в других частях замка, и это не ускользнуло от
внимания графини.
– Элис, – отбросив прочь маску терпеливой добродетели, повторила
мачеха. – Ты будешь за это наказана.
По взгляду, брошенному куда-то поверх моего плеча, я поняла, что
лучше не оборачиваться, а сразу убегать куда подальше. Но меня
здесь слишком хорошо знают. Я не успела даже шевельнуться, как мне
скрутили руки за спиной.
– Прости, – еле слышно извинился Эрик, мой крестный фей, успешно
играющий при замке роль младшего конюха.
Я так же едва заметно кивнула. Графине хватит малейшего повода,
чтобы попытаться спровадить парня на тот свет. Меня и раньше
наказывали, переживу. А вот его инкогнито раскрывать раньше времени
не хочется.
– Ох, и попортят же тебе сегодня шкуру, – мстительно усмехнулась
одна из близняшек. Я даже огрызаться не стала. Перед глазами все
плыло от ярости. Это моя земля, мой дом, мои слуги. А эти три
пиявки чувствуют себя здесь хозяевами. Еще и на бал собрались,
щедро потратив на свои тряпки деньги из моего трастового фонда.
Ничего, не видать вам принца, как своих ушей. С такими рожами
вас и во дворец не пустят, разве только на конюшню.
– Ну и страшилища, – дыхание Эрика обожгло мне ухо, и я невольно
вздрогнула. От конюха, что удивительно, пахло не навозом, а сеном и
луговыми цветами. – Всегда поражался твоей фантазии.
Я едва заметно пожала плечами. Фантазия как фантазия, ничего из
ряда вон. А вот графиня, соглашусь, весьма изобретательна. Она
подошла ко мне почти вплотную, уверенная, что со скрученными руками
я ничего не могу сделать. Длинные пальцы обхватили подбородок,
больно впившись в кожу.
– Маленькая дрянь, – обычно холодные серые глаза потемнели от
ненависти. – Знаешь ли ты, что натворила? Не думай, что из-за этой
маленькой шалости твои сестры пропустят завтрашний бал.
Лола лишь сдавленно пискнула. Да уж, не завидую я ей. Уж лучше
остаться дома и никогда не увидеть принца, чем прослыть уродиной на
все королевство.
– Даже не надейся, – продолжила мачеха, сильнее сдавив мой
подбородок. – Что я не смогу все исправить. Времени достаточно. А
вот тебе уже ни один лекарь не поможет.
Я ответила ей сильным пинком под коленку. Графиня Милтон
скривилась, но хватку не ослабила. А она крепче, чем я думала.
– Двадцать плетей, – процедила она. Острые ногти оставили на
моем лице обжигающий след, но я лишь ухмыльнулась. Мачеха никогда
не увидит мой страх, мою боль или мое раскаяние. Откуда-то из самой
глубины сознания поднялась тошнотворная волна паники. Двадцать
плетей. Да кто выживет после такого? А моя спина, скорее всего,
совершенно лишится кожи. Эрик шумно выдохнул, но ослушаться не
посмел. Близняшки притихли, глядя на меня широко раскрытыми
глазами. Грета попыталась возразить, но мать остановила её
движением руки. Что ж, похоже, я её серьезно достала.
Слуги, наконец-то сбежавшиеся на шум, разошлись в стороны,
пропуская нас с Эриком к конюшне. Вокруг стало так тихо, что я явно
услышала стук собственного сердца. Похоже, мачеха добилась своего,
и мне действительно стало страшно так, что ноги будто стали
ватными.
