Прошло полгода с того грустного
момента, когда я закончил работу над серией книг «Вторая дорога».
Расстался со своим героем, коллегой… другом? Не знаю, как вообще
можно назвать человека, которого никогда не видел, но о чьей судьбе
думал каждый день, каждую свободную минуту? И о котором рассказал
все, что знал, все, о чем мог догадаться.
Да и был ли он на
самом деле? Разум говорит, что нет, конечно же, нет, разумеется,
нет! Мы ведь все серьезные, образованные люди. А мечта? Что мечта?
Она смешная, наивная, наверное, даже глупая. Вдобавок в упор не
желающая признавать практичные, научно обоснованные, подкрепленные
такими логичными аргументами истины.
Неправильная она,
одним словом. Но почему-то с ней уютно. И иногда, тихим вечером или
ранним воскресным утром рука сама тянется к ящику в прикроватной
тумбочке, где до сих пор лежат те тетради, которые когда-то мне
передал мой сослуживец. Исписанные старомодными чернилами, на
странном языке, лишь похожем на современный французский. Я вновь и
вновь перечитываю знакомые страницы.
Зачем? Ведь ничего
нового о своем герое я уже не узнаю. Если только…
Есть там несколько
записей, скорее кратких справок о проведенных расследованиях или,
точнее, решенных проблемах, составленные в неподражаемом духе сухих
официальных докладных. Кратко, скупо и четко: какая ситуация
сложилась, какие силы задействовались в ее разрешении, чем все
закончилось, и кто отличился. А уж какой ценой был достигнут
результат, чего он стоил этим самым отличившимся, об этом в таких
документах сообщать не принято, ибо лирика никому не интересна.
Или все же
интересна, а?
Я не знаю, как это
было, да и было ли вообще, но попробовал представить, как могло
быть.
- Как я понимаю,
убийца моего племянника стал для нас недоступен?
- Увы, ваше
величество, виконт де Камбрэ… кто мог предполагать, что безродный
амьенский полицейский окажется дворянином, кавалером трех высших
наград Галлии да еще и героем галлийских баллад, а, в конце концов,
станет королевским интендантом, личным представителем короля в
Пикардии? Теперь, если его смерть свяжут с Империей… не дай бог, от
такого скандала наши дети не отмоются.
- Прекрасно! Можно
сказать, замечательно. Значит, этот урод будет наслаждаться жизнью,
купаться в роскоши, а поражение страны, гибель лучших бойцов,
магов, флота, демон побери! Их гибель и мое, мое горе так и
останутся неотомщенными?
- Ни в коем
случае, сир! Я хочу лишь сказать, что для решения вопроса
потребуется больше времени. Поверьте, мои люди не сидят сложа руки.
Но, согласитесь, смерть высшего государственного чиновника
недопустима. Однако жизнь простого галлийца, да пускай даже виконта
и героя, кому она интересна?
- Думаете? А что,
пожалуй… И дорого нам встанет это низвержение господина интенданта?
Дело, слов нет, хорошее, но в казне пусто… потянем такие траты?
- Какие траты, о
чем вы, государь? Нет, мы планируем лишь доходы. Те, что приведут
доброго барона де Безье, то есть теперь уже виконта де Камбрэ,
вначале в изгнание, а потом и в наши теплые объятия. Смертельные,
если вы пожелаете.
- Непременно
пожелаю. Делайте все, что считаете нужным. Я жду результата.
Видеть то, осуществление чего требует долг, и не сделать - есть
отсутствие мужества.
(Конфуций)
