ВТОРАЯ
ДОРОГА
(Выбор офицера)
Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас,
заставляет нас выбирать дорогу.
О.Генри
ПРЕДИСЛОВИЕ
Это произошло чуть больше года назад
на традиционной встрече с сослуживцами.
Седые пузатые дядьки под водочку и
селедочку вспоминали прожитые годы. Громовой смех и третий тост,
дружеские подколки и старые сплетни - все шло как обычно. В этом
обществе легко оживают прошедшие приключения, вновь, пусть и на
короткое время, чувствуешь себя молодым лейтенантом, который
наконец дорвался до настоящего дела, не верит в существование
непреодолимых преград и готов свернуть горы – только укажите
какие.
Когда общий разговор ожидаемо
разбился на болтовню нескольких компаний, меня отозвал старый
знакомый, с которым мы долгие годы делили один кабинет.
- Леша, а знаешь, как меня недавно
разыграли? – спросил он, наполняя рюмки.
Поскольку разыграть этого хитрована,
на моей памяти, не удавалось никому и никогда, естественно я
заинтересовался.
- Ты только представь, три месяца
назад мы с женой собрались въезжать в новую квартиру. Точнее, новой
она была для нас, мы ее купили у одной одинокой женщины, а свою
оставили сыну - тот как раз женился. Перед переездом я, как
положено, проверил сантехнику, работу электрики, телефона.
- И что? – признаюсь, мне уже
хотелось свернуть разговор, мало ли кто куда въезжает – у нас же
налито.
Собеседник понял, предложил выпить за
старые времена, а закусив, продолжил.
- Так
вот, представляешь, точно помню, что при выходе я дверь
закрывал, и когда через день вошел в квартиру, дверь была закрыта,
но на подоконнике в кухне лежала рукопись на ненашем языке. Я в
иностранных ни в зуб копытом, но вот заело – кто и зачем тень на
плетень наводит. Слушай, ты на пенсии, один хрен бездельничаешь –
посмотри, что это и на фига мне это подбросили. – И он передал
сверток размером с очень большую книгу.
Поскольку делать мне действительно
было нечего, я согласился, пообещав рассказать о первых результатах
недели через три.
Утром, вспомнив разговор, решил
посмотреть, что же мне вручили. В свертке оказалось несколько…
скорее тетрадей, но каких-то странных, даже фактура бумаги была
незнакома. Тетради были исписаны чернилами уверенным твердым
почерком, причем по-французски. Только язык какой-то странный,
хотя, в общем, понятный. Примерно также я в свое время воспринимал
белорусский - вроде бы и близко к русскому, и слова знакомые, но
чтобы понять – надо постоянно вчитываться, искать аналогии, что с
непривычки здорово утомляет.
Возиться с таким текстом было
откровенно лень, но поскольку обещал – надо что-то делать. Я
позвонил знакомому криминалисту и попросил посмотреть кусок бумаги
с надписью и сказать о нем что-нибудь умное. Результат договорились
обсудить в пивной, где можно выпить настоящий Гиннесс.
Через пару недель после получения
образца – куска бумаги с текстом, оторванного от последней
страницы, криминалист сообщил, что результаты интересные, но
говорить о них насухую будет нарушением традиций, потому ждет меня
в условленном месте уже сегодня.
В баре после пары общих фраз он
перешел к делу.
- Леша, ты где это откопал?
- Ты не поверишь – нашел, а что, это
серьезный антиквариат?
- Нет, не надейся. Но штука
действительно интересная, – он приложился к кружке, смакуя пиво и,
по-моему, издеваясь надо мной. – Значит слушай. Бумага и чернила
сделаны сравнительно недавно, может полгода назад, не дольше.
- Ну и что тут интересного? Тоже мне,
великий эксперт Кибрит. Я тебя всегда рад видеть, но чего
торопить-то было?
- Леша, ты не дослушал. Сделано все
действительно недавно, но по четким средневековым рецептам. Моя
оценка – шестнадцатый - семнадцатый век, Европа. И никакой попытки
искусственного старения! Ты где такого фальсификатора нашел?
Недавно у меня на экспертизе были якобы антикварные бумаги,
сделанные группой мошенников, так их два доктора наук
консультировали, но все равно идентичности не получилось, а вот
искусственное старение – было. А у тебя, если это состарить, точно
никто подделки не увидит, гарантирую.
