«Если ты бросишь оружие, он тебя не тронет.
Сотни рассказов о спасшихся так солдатах. Абсолютная безразличность этих существ к безоружным гражданским людям. В конце концов, таким образом закончилось Вторжение. Мы просто бросили оружие. Есть множество теорий по этому поводу: неизвестный нам их кодекс чести; механизмы, заложенные в них природой; может быть, их законы и моральные принципы. Но точного ответа до сих пор нет.
Если ты бросишь оружие…
А если есть точка невозврата? Если уже поздно? Если он уже решил тебя убить и ему уже неважно, с оружием ты или без? Что если все уже решено? Мы даже точно не знаем, что они считают оружием. Мы даже не знаем, как они думают, и думают ли вообще. До сих пор с ними не установлено никакой связи. Мы живем с ними бок о бок и не знаем, чего от них ожидать».
Максим стоял на одном колене, согнувшись пополам, и хватал ртом воздух. Последний удар пришелся под ребра. Легкие горели огнем. Тупая боль растекалась в месте удара. К счастью, большую его часть приняла на себя броня костюма.
«Надеюсь, ребра целы», – подумал он и поднял взгляд.
Акрид стоял напротив него. Сквозь стекла очков шлема Максим видел высокое существо, похожее на человека. Плотный черный панцирь, как у жука, длинные тонкие руки, такие же тонкие ноги, покрытые чем-то похожим на чешую. Из правого предплечья существа рос длинный острый коготь. На левом был плотный нарост, заканчивающийся органическим стволом над четырехпалой кистью. Безглазое забрало рогатого хитинового шлема направлено в его сторону.
«Чего же он ждет? – фигура напротив застыла в ожидающей позе. – Если я брошу сейчас оружие, потеряет ли он ко мне интерес? Таких историй я не слышал. Слышал, как они проходили мимо уже потерявших или бросивших, но чтобы так, лицом к лицу…»
Сердце бешено колотилось, отдаваясь в ушах барабанным боем. В такт ему пульсировала боль под ребрами. Пот обильно проступил на лбу, норовя попасть в глаза.
«Если я не решусь в ближайшее время, то уже вряд ли что-то смогу сделать».
Левая рука легла на рукоять обреза в набедренной кобуре. Максим заметил, как напряглась тварь перед ним. Он сжал крепче дротик в правой и рванулся вперед. От напряжения завыли сервомоторы боевого костюма. Казалось, будто воздух стал плотнее, и чтобы прорваться через него, надо было приложить немалые усилия.
Его враг двинулся навстречу и нанес удар когтем по диагонали сверху. Максиму пришлось сильно напрячься, чтобы увернуться в этом вязком воздухе. Броня по инерции пыталась затянуть его вперед, но с запозданием сработавшие усилители выдернули боевой костюм вместе с хозяином из-под удара. Парня хорошенько тряхнуло. Край острого лезвия задел шлем, но не пробил его.
Макс ударил дротиком чуть ниже большой нагрудной пластины твари в сочленение более мягких брюшных, вогнав его до упора. Острие пробило панцирь с задней стороны и вышло наружу. Он вплотную подошел к врагу, выхватил обрез из кобуры и, приставив к его шее, нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел.
Из раны на шее существа толчками вытекала темно-фиолетовая кровь. Оно еще несколько секунд переминалось с ноги ногу, словно пьяница, потом повалилось на Максима. От неожиданности он подхватил тело левой рукой, не удержался и упал на колени.
По всему телу пробежала мелкая дрожь. В голове стоял сильный гул, к горлу подкатил неприятный ком, мысли и эмоции перемешались и безумным калейдоскопом застилали разум. Сильнейшее напряжение достигло своего пика и, преодолев все преграды, выплеснулось потоком слез.
Придя в себя, парень обнаружил что все еще стоит на коленях. Труп лежит у него на груди, упершись лбом в плечо, и он все еще придерживает его левой рукой с зажатым в ней обрезом. Из спины его жертвы все еще торчит дротик. Если бы не эта деталь, со стороны могло бы показаться, будто он утешает старого друга.
