Урхкгол

Раздельщик бесстрастно разглядывал трупные пятна ржавчины на решетке моста. Сегодня выдался спокойный день. Сегодня их было не так много, как тогда. Тогда пришлось поработать топорами всем, даже ему и его коллегам. Он вспомнил как бесило, когда от усталости срывалась рука или человек дергался и приходилось наносить второй удар. Как они визжали, хрипели, булькающе умоляли пощадить их. Некоторые даже находили силы сопротивляться. Другое дело – дети. Их маленькие тельца Раздельщик разрубал даже если промахнулся мимо нужного места.

Конечно лучше чистая работа: аккуратно по темечку со стороны затылка, бах, и подопечный с разрубленным черепом падает на землю. А потом свалил его в яму и, когда наберется достаточно тел, пилить и рубить их на части. Тогда они работали долго, очень долго. Казалось, все тело пропиталось запахом крови и человеческого мяса настолько, что его могли раскрыть обычные жители, не подозревающие о его истинной работе. Но этого не случилось и он дожил до сегодняшнего дня.

Раздельщик огляделся вокруг. Древний железный мост кованого узора, изъеденный коррозией пересекал большое русло реки. По каменным склонам набережных к центру его стекали темные, вязкие ручейки, которые объединялись в темный поток, уносящийся в темноту – жалкий, пытающийся смочить давно высохшую артерию водоема. Это должно смягчить Его, облегчить нашу жизнь.

На противоположном берегу стояла другая группа людей. Осужденные Им враги Города, даже не понимающие свою вину. Жалкие, сгорбленные фигуры – словно скот, привезенный на заклание – они смиренно ждут своего часа, стоя в окружении слуг Демиурга. Даже жертвы начали смиряться со своей участью – все, чтобы Город выжил. Если тебе суждено умереть, то необходимо исполнять волю Его. Эпоха сопротивляющихся прошла. Всем правит новый Закон. Под присмотром мудрых священников и великих Демиургов Город стал процветать.

Слуги все как один одеты в лоснящиеся от крови полиэтиленовые фартуки, с лицами, закрытым черными масками с прорезями для глаз. В руках у палачей топоры, у раздельщиков тонкие ножи и мясницкие топорики. Один из палачей делает приглашающий жест и жертва подходит к краю ямы, оборудованной на набережной. Худая женщина лет сорока, голая – одежду у приговоренных уже отобрали – трясется от страха, слезы текут по впалым щекам. Принять свою участь тяжело, умирать страшно. Раздельщик знал это. Когда-то давно ему грозило то же самое, но ему вовремя предложили стать Слугой Демиурга и он с радостью согласился, тем самым спасая свою жизнь. Мало кому так повезло и за это он был благодарен Ему.

Женщина простояла недолго. Палач зашел за ее спину, один удар топором и тело валится в яму к остальным собратьям по несчастью.

Один за одним, жертвы подходили к краю, молча – нет смысла просить и умолять – и так же, с глухим звуком падали вниз. Когда работа палачей закончилась, в яму прыгнули раздельщики. Заработали ножи и топорики. Чавкающие звуки разрубаемой плоти перемешивались с хрустом выламываемых из суставов костей. Из ямы, на набережную, то и дело выбрасывали импланты, отделенные от тел. Другие слуги подбирали их и укладывали в кузов грузовика, на котором привезли приговоренных.

Руки и ноги пройдут обряд очищения и обретут новых хозяев. Мозговые импланты обязательно должны быть повреждены топором и, вместе с внутренними аугментациями, переработаны в новые изделия – нельзя вновь использовать зараженные заразой приговоренной личности элементы.

Раздельщик наблюдал за ловкой работой своих собратьев – на его берегу дело было закончено. Он наслаждался отдыхом после тяжелого труда, как в его голове прозвучал сигнал – еле ощутимый, словно вибрация в глубине черепа. Час настал, Мясник – Демиург управляющий этим действом, повелитель района Красной речки – теряет свою хватку и ему нужна замена.