Андрей Сергеев, тридцати двух лет, работает кондуктором на троллейбусной линии номер десять в Санкт-Петербурге, и есть у него две странности. Во-первых, он искренне любит свою работу, а во-вторых, убежденно не любит футбол. И если на конечной остановке, где-нибудь на Наличной улице, когда троллейбус высадит пассажиров и встанет в хвост длинной очереди в ожидании следующего рейса, какой-нибудь незадачливый гражданин подойдет к нему, записывающему очередную строчку в бланк отчетности, и спросит, почему так, Сергеев уберет огрызок карандаша, усадит собеседника на протертое место кондуктора и начнет бы так.
– Нет, ты скажи, чего ее не любить? Четкий график, два через два. Утром встал, бутерброд закинул, кофем залил, и порядок. До обеда покатался, потом домой, спать. Ты вот во сколько с работы приходишь? Когда как? Нет, братишка, у меня все по графику.
Скучно, говоришь? С чего вдруг? Думаешь, моя работа деньги собирать и талоны выдавать? Да как бы не так, я – чтец человеческих душ! За десять лет с лишним набрался опыта. Хочешь в рейсе на спор покажу тебе, кто не заплатил? Это я по лицу вижу и по глазам. Знает человек, что неправильно поступил, надо только его направить. Есть у меня метода одна, тут все в дело идет – жесты там, голос. Вроде как спрашиваешь – «кто еще не оплатил?», а они понимают уже, про кого я. Подходишь поближе, смотришь в лицо прямо, и не отвертеться, стыдно, достают кошельки, платят. Есть, конечно, наглые, ну а мне что. Останавливаю маршрут, тут уж пассажиры сами с ними разбираются. Я никуда не тороплюсь, говорю же – график!
– А как же футбол? – спросит незадачливый гражданин, и Андрей непременно помрачнеет, почешет небритую щеку и мрачно буркнет в ответ.
– Нет, ты скажи, а чего его любить, а? Бегают без толку, мяч пинают, только время тратят свое и мое. Мое почему? Был у меня один случай. Раньше мне что футбол, что хоккей, что теннис какой-нибудь, все параллельно было. Только как-то раз, лет десять назад, когда я в ночные еще выходил, сели ко мне эти, в шарфах. Пьяненькие уже. Ну мне что, я подхожу, билеты им даю, они мне деньги. И тут один как заорет – «Парни, блин, это он!» и в меня пальцем тычет. Они все заржали, Андрей, говорят, Сергеевич, примите от нас в подарок шарф с эмблемой любимого клуба. Я не Сергеевич, а Сергеев, говорю, но им-то что. Повязали шарф, пивом попытались напоить, да потом вышли на Рубенштейна. А мне с тех пор футбол этот сниться стал. Причем, натурально, со мной в главной роли. Выхожу на поле, играю. Главное, получается нормально. Но потом наутро после таких снов с кровати не встать – все болит, как будто по-настоящему носился. Какая уж там смена!
Лунатик, говоришь? Не, сосед бы услышал, он у меня чутко спит, у него комната рядом с дверью входной. Меня даже как-то к врачу за счет конторы послали. Он меня выслушал и говорит, это у Вас, Андрей, от нервного переутомления и на фоне абстинентного синдрома. То есть на похмелье намекает. Может, и похмелье, конечно с усталостью, но футбол я не люблю, чего его любить, а?
В этот момент двери троллейбуса закроются, он сделает, наконец, круг по кольцу и встанет, но уже совсем не надолго, просто чтобы выдержать интервал. Незадачливый гражданин пожмет кондуктору руку и подойдет к выходу, размышляя над тем, что невысокий розовощекий, хоть и небритый Андрей, действительно похож на знаменитого игрока. И вполне возможно, найдет такое совпадение забавным, и улыбнется, представляя, как будет рассказывать эту историю своим друзьям. А Сергеев отправится в очередной рейс по маршруту номер десять. Он искренне любит свою работу, и убежденно не любит футбол. Поэтому никогда не узнает, что график его смен вот уже больше десяти лет с точностью до дня совпадает с необъяснимыми провалами в игре талантливого молодого футболиста из Санкт-Петербурга.
