- Гаврюша! – Я стояла на крыльце
усадьбы и пыталась понять, куда делся Маринкин садовник. –
Гавриил!
Дооралась. Даже голосовые связки
заболели. Нет, голос у меня сильный, низкий, густой, но совершенно
не подходящий для женщины. Я сама видела, как некоторые мужчины
вздрагивали, когда его слышали. Вот и сейчас… в лесу стаю ворон
спугнула.
Гаврюша вышел из-за кустов, держа в
каждой руке по полному ведру яблок.
- Чего? – Он огляделся.
У нас с этим парнем сложились
исключительно дружеские отношения, чего я от себя никак не ожидала.
В личном плане с людьми я всегда сходилась очень плохо. А уж чтобы
с тридцатилетним парнем дружить…. Если честно, то я была рада, что
Гавриил смотрел с определенной претензией на более близкие
отношения лишь на Динку. Но вот только Дина не замечала всех этих
взглядов. Однолюбка она, что теперь делать-то….
- Гаврюш, гамак надо бы снять. Осень
же. – Выдохнула я и посмотрела на часы. У меня пять минут, чтобы
оказаться в машине, иначе на работу опоздаю.
- Снял уже. Час назад. – Вальяжно
сообщил долговязый парень.
Вот что значит правильное
воспитание. До чего спокойный парень вышел, не то что муж Маринкин.
Нет, я против Ивана ничего не имею, они с моей сестрой нашли друг
друга. Сейчас вот подкинули нам Тимку с Элькой и заперлись в своем
«теремке». Как ни странно, ребята оказались вменяемые, но…
беременные. Так что следили все мы за ними с опаской и тревогой.
Хорошо, что хоть обучение перевели в дистанционный формат и проблем
со школой не возникло.
- Спасибо. – Я улыбнулась и
отправилась в сторону поджидающего меня Глеба Степановича.
- Доброе утро, Яна Сергеевна. -
Улыбнулся шофер.
- Доброе. – Кивнула я.
Глеб Степанович открыл для меня
дверь машины и привычно помог мне усесться. Во время поездки до
работы я проверила рабочую почту, мало ли у Маринки там опять какая
выставка наклевываться будет. Если честно, то я никак не ожидала,
что все ее картины, что выставила галерея Евгения, купят за бешеные
деньги. Две картины не подлежали продаже. Это портрет Динкиного
деда (Дина, увидев его, расплакалась), и «Утренняя лилия», на
которую уже положил глаз Иван. Так за них такие суммы предлагали,
что Евгений едва не плакал, пытаясь уговорить Марину их продать. Но
моя сестра была непреклонна.
Я в картинах вообще никогда ничего
не понимала. Нет, я могла оценить правильность рисунка с точки
зрения логики, но относиться к этому так, как Динка с Маринкой, я
не могла. Мне ближе были цифры. Вот продать картины – это
пожалуйста. А смотреть на них и плакать от восхищения – это
увольте.
Через час мы, миновав утренние
пробки, прибыли к небольшому зданию, находящемуся в исторической
части города. Не знаю, почему Александр именно здесь решил купить
новые офисные помещения, но факт оставался фактом: это здание было
самым приметным на этой улице. И после открытия «Центра
финансово-юридической помощи» мы буквально за месяц наработали уже
хорошую базу. Я же здесь выступала исключительно наемным финансовым
консультантом. Не знаю, почему Александр вцепился именно в меня. В
городе полно специалистов с более обширным опытом работы в данной
сфере.
Я вошла в здание. Глеб Степанович
обычно провожал меня до кабинета, но сегодня задержался у входа,
чтобы поговорить с охранником, которого предоставил нам некий
эксперт в области безопасности по прозвищу Зверь. Маринка при его
упоминании почему-то расплывалась в коварной улыбке. Ох, не знаю,
что она натворила по отношению к этому Зверю, но уверена, что мужик
попал. У меня сестра такая, что, если в радиусе десяти километров
будет какой-либо опасный для ее жизни мужчина, она его найдет на
свою голову. И не только голову. Сколько раз я ее от всяких
маньяков спасала, не перечесть….
