Женька ехала в поезде с Катей и
близнецами. И хоть мальчишки были неспокойными просто в силу своего
количества, все же двойня – та ещё морока, но это был отдых.
Передышка между двумя напряженными марафонами. Один уже
был позади, другой ещё ждал её, там, впереди, на
новом месте.
Ещё три часа назад она помогала
грузчикам расположить вещи в кузове фургона правильно, показывая
какие ящики и тюки грузить в первую очередь, что ставить вниз, что
оставить для верха. Особенно её беспокоили цветы, которые она хоть
и установила в ведра, обложив и с боков, и с вокруг листвы смятой
бумагой, но очень за них боялась, благополучно ли они перенесут
тряску грузовика. Ну, тут уже ничего не поделать.
Володя по телефону каждый день
жаловался, что скучает один все то время, что обустраивался на
новом месте пока она с детьми паковала вещи и заканчивала дела
на старом. Рассказывал о своих делах и присылал фотографии
квартиры, которую снял. Служебные были одиночки, и им не никак не
подходили. Пришлось исакть что-то в аренду. Хорошо, что
командование выделяло некоторую сумму на съем жилья, и
доложить своих пришлось совсем немного. Женька знала, что всегда до
и после переезда первое время деньги уходят просто как вода в
песок, поэтому немного радовалась, что здесь удастся сэкономить –
не будь этой выделенной суммы, было бы туговато. А Кате ещё новую
форму покупать….
Машина с вещами должна была приехать
раньше, чем Женя с детьми, у которых заранее были куплены билеты на
поезд. И предполагалось, что грузовик встретят и разгрузят на месте
без их участия. Но вот разложить вещи по новым местам, устроить
все, чтобы было удобно и уютно, придется ей самой. И займет это по
опыту прошлых переездов не меньше месяца, так чтобы окончательно.
Женька вся ушла в мысли о том, что первым делом нужно будет
сделать: достать постели и всю начинку для ванной – приедут
вечером, останется только время помыться и укладываться спать,
тогда уже на следующий день - кухня, а потом уже все
остальные вещи.
Поезд стоял на какой-то станции, и на
смену вышедшим стали заходить новые пассажиры. Тонкий детский
голосок звучал как колокольчик и остановился прямо напротив их
мест. Это оказалась семья: муж с женой и их маленькая дочь. Это
именно она звонила своим голоском точно серебряным колокольчиком,
такая милая, ещё совсем маленькая, не больше трех лет, глазастая,
беленькая, любопытная.
Папа ещё очень молодой, но спортивный
парень, такой серьезный, что можно было бы назвать его даже хмурым,
поражал своей киношной внешностью: русый, светлоглазый, с простыми,
но очень красивыми чертами лица. И единственное к чему можно было
придраться в его удивительной идеальности – невысокий рост.
Он ещё оказался до жути хозяйственным – разложил все сумки и пакеты
на третью полку, тяжелые сумки – вниз, застелил на свои две боковые
полки бельё, всё приготовил, достал еду и влажные салфетки. И
все это сам, молча и без единого комментария от жены.
Она всё это время возилась с ребёнком
– переодевала, переобувала, заплетала косички, говорила с ней о
том, что уже поехали, что дома будут не скоро, что бабушки остались
на перроне, что пряники завернули с собой, и почему не нужно сейчас
доставать новую куклу. Потом покормили ребенка, и пока муж ходил за
чаем, жена укладывала спать девочку. И все тихо, спокойно, не
повышая голоса, каждый занимался своим делом. И когда ребенок
заснул, сели вдвоем пить чай.
Женя наблюдала за ними и не могла
понять, почему не может оторвать взгляд от этой пары. Они её
шокировали своим контрастом, и она старалась, что бы её интерес не
был заметен. Жена у такого красавца была абсолютно некрасивая:
низкая, полная даже чересчур, с крупным орлиным носом, со
слишком полными губами, невыразительными, какими-то
простенькими карими глазами. Пожалуй только волосы –
волна смоляной черноты шикарно блестела в высоком хвосте. Женя
смотрела на неё и думала, что хорошенькой или хотя бы симпатичной
эта девушка не будет, даже если сбросит и десять, и пятнадцать явно
лишних килограмм. Как интересно...
