Подбородок её казался бы гордо вздёрнутым, если бы не взгляд -
слепой, отрешенный. Лиза была такая напряженная, натянутая, что
казалось, дотронься и зазвенит, как струна. Спина неестественно
прямая, а руки, вытянутые и застывшие, сжаты в кулаки.
- Лизочка, не надо, детка! – тётя Зина прикрывала скорбно
искривленный рот одной ладонью, другой слабо придерживала локоть
Лизы. – Подумай о малыше, Лизочка!
- Надо, тёть Зин.
С тем же взглядом сквозь пространство на застывшем бледном лице
она, так и не повернув головы, высвободила локоть и ушла, хлопнув
дверью.
Зина всхлипнула раз-другой, стараясь справиться с рыданиями, и
вдруг озарённая мыслью, заспешила в другую комнату. Там двое
мальчишек Лизы сидели на диване и увлеченно ковырялись в коробке со
старыми игрушками. Зина суетливо зашарила по полкам богатой
когда-то мебельной стенки и наконец нашла. В её дрожащей от
волнения руке заходил ходуном телефон. Она искала знакомый номер,
то и дело сбиваясь. Срывающимся пальцем потыкала в кнопки и наконец
вызвала абонента. Ответили после пятого гудка, и пожилая тётушка
заторопилась:
- Варенька? Здравствуй, деточка! Это тётя Зина. Я про Лизу… Что?
Да, Да… Лиза, - всхлип, - пошла искать Сашу… Он вроде к какой-то
крале ушёл, а Лиза за ним. Варенька, помоги! Забери её оттуда. Я
так боюсь! Малыш же!..
***
Лиза всё такая же неестественно
прямая позвонила и застыла перед дверью. Открыла женщина средних
лет с приветливой улыбкой.
- Здравствуйте! Вы к Ольге?
- Да, - губы почти не слушались.
Женщина, всё так же улыбаясь, позвала
через плечо:
- Оленька, к тебе пришли. – И уже
Лизе: - Проходите, вам присесть нужно, наверное.
- Не нужно, - просипела Лиза. За
спиной женщины появилась девица, сияя улыбкой.
- Здравствуйте. Вы ко мне? Мы вроде
не знакомы, – удивлённая, радостная. День рождения у неё, что ли?
Эти улыбки… Холодная, замораживающая злость перетекала в
буйную ярость.
- Саша здесь? – спросила тихо.
- Да, а…
- Кто он тебе? – перебила, повысив
голос, Лиза.
- Муж… - ничего не понимая, Ольга
смотрела то на странную гостью, то на мать. Улыбка на лице плавно
перетекала в гримасу непонимания и страха.
- Давно? – Лиза едва сдерживалась,
чтобы не кричать.
- Да уж полгода. А вы кто?
- Я его жена, с..! – всё же, не
сдержавшись, проорала и бросилась на Ольгу, вцепилась ей в волосы и
дернула вниз. От боли или от неожиданности, но девчонка резко осела
на пол, глаза наполнились слезами. – Он мой! Поняла, шалава?
Лиза, не помня себя, бранилась,
трепала соперницу за длинные патлы, кулаком пыталась попасть по
плечам. Но получалось плохо: немного мешал живот, но больше –
мамаша Сашкиной любовницы. Она хватала Лизу за руки и не давала,
как следует размахнуться, и визжала над ухом: «Что вы
делаете! Отпустите!». Девчонка внизу пыталась вырваться,
выдернуть руки Лизы из волос, заливалась слезами, стонала: «Мама!».
В прихожей тут же появились двое
мужчин, один, по-видимому, отец Ольги, другой – Саша. Он рванул к
клубку женской драки и схватил Лизу поперек туловища, повыше
живота, прижал к себе и не давал двинуть рукой. Она повернула к
нему искажённое яростью лицо, узнала и с новыми силами попыталась
вырваться, отталкиваясь ногами, чтобы вцепиться уже ему в лицо. Но
Саша держал крепко.
- Отпусти, сволочь!
- Лиза, что ты делаешь? Лиза!
Перестань!
Бурлившая ярость требовала выхода и
физических действий, его близкое сейчас лицо не вызывало привычного
желания поцеловать. Хотелось ломать, крушить, причинять боль, но
руки были крепко зажаты. И Лиза плюнула в эти ещё недавно
целованные до боли в губах черты с сумасшедшей, звериной
ненавистью, казавшейся страшной в такой небольшой беременной
женщине. Саша дернулся в попытке увернуться, и Лизе удалось
вырваться из его захвата и отскочить в сторону. Её трясло,
дыхания не хватало, ребёнок в животе бился сильно, но придушенно,
резко заболела поясница, зазвенело в левом ухе, а во рту появился
какой-то металлический вкус. Рука сама потянулась погладить
закаменевший, но ходивший ходуном живот.
