- Прости, Дуняша, - говорит Кеша
совсем близко, и на щеке загорается поцелуй.
Странно, но я не чувствовала сейчас
ничего.
Ни обиды.
Ни досады.
Ни разочарования.
Принимая сей факт как данность.
Возможно, у меня уже атрофировалась
та часть сознания, которая должна отвечать и как-то реагировать на
предательство людей.
Ну как такой мужчина может быть
одинок?
Вон, семья у него.
Где-то в глубине души, я это
подозревала, просто обдумать сей факт, было некогда. А сейчас
реальность с разбегу врезается в меня, и я не готова. В моей голове
не укладывается пока всё это, и я инфантильно хочу остаться в том
моменте, когда ещё ничего этого не произошло. Мне так легче…
Кеша стоит, сопит рядом, но не
делает никаких попыток разбудить и объяснится.
Ему, видимо, тоже не хватает сил на
всё это. А может, смелости.
И пусть он даже и понял, что я не
сплю, всё равно не открою глаз, даже когда хлопнет дверь, и пройдёт
достаточно времени. Не открою.
Потом…
Завтра…
За окном так серо, и где-то в
вентиляцию задувает ветер, и становится жутко, от мерзкого
завывания. Такое ощущение, что на улице апокалипсис. Хотя там
всего-навсего среднестатистическая сибирская метель.
В комнате стремительно темнеет, и
зажигать свет нет никакого желания.
Так и хочется продолжать лежать на
кровати, плавая в этой хмари, лениво гоняя мысли, и пропитываться
жалостью к себе…
Скрипит дверь, и тень комнаты
разрезает полоска света из гостиной.
- Дунь, а где тот чай, который ты
привозила, с барбарисом? - на пороге стоит Танька, с большой
кружкой, вроде как, подтверждая свои намерения выпить чаю.
Сбила мне настрой. Я только начала
чувствовать весь вкус отчаяния.
- На месте,- отвечаю коротко и
отворачиваюсь.
- Блин, Дунь, ну на каком месте? Всё
перерыла. Мы с бабушкой Катей хотим чаю выпить, - заканючила
сестра.
- Да ё-моё! - я откинула мягкую
шаль, которой укрывала ноги, встала, с остервенением ища тапки на
полу. – Нет мне покоя! На месте, Таня, значит, на месте!
- Да, харе киснуть, систер, - тут же
разулыбалась Танька, и я поняла, что специально меня подняла, даже
злиться перестала.
- Да с вами скиснешь, как же, - всё
же заворчала я, кутаясь в шаль.
Дом ещё не прогрелся окончательно, и
мне всё время казалось, что завывающий ветер где-то да подувает.
Хотя глядя на племяшек, Варьку с Димкой, так и не скажешь. Лазают
по полу, не выказывая беспокойства.
Танюха их раздела до колготок и
футболок. А мне кажется, что прохладно, особенно в гостиной. Вон и
бабушка Катя, придвинулась к камину ближе, неизменно строча
спицами, очередной шарф или носок.
- О, внуча, - улыбается она,
замечает меня и аккуратно оттесняет ногой любопытного Димку,
который близко подполз к камину. - Ну как ты?
- Да, нормально, - вздыхаю, маня
племянника цветной погремушкой, потому что он упрямо прёт к
огню.
Танюха, беспечно свалила на кухню,
оставив своих детей на наше попечение. И теперь я утверждаюсь ещё
больше, что пришла просто выманить меня.
Подхожу к Варечке. Она старше на два
года, и не всегда благосклонна, играть с только что научившемся
ползать братом. Вот и сейчас, сидит, увлечённо раскрашивая в
большом альбоме мультяшных фей.
- Ба, чай-то, надо? – решила
уточнить, мало ли.
- Зачем? – удивляется она. – Лена
сейчас уже на ужин позовёт.
- Понятно, - киваю и иду на
кухню.
В коридоре сталкиваюсь с папой.
- О, доча, подай плоскогубцы, - он
стоит на стремянке, у развороченного отверстия вентиляции.
Так вот откуда так слышно!
- Что? Опять? – спрашиваю, передав
инструмент отцу.
- Прочистил в этот раз на славу, -
хвастается он.
- Поверь мне, это слышно, - кисло
улыбаюсь и прохожу мимо.
