Я сидела в домашнем кабинете нашей резиденции и внимательно
слушала Бьёрна Йоханссона - одного из ведущих политиков и нашего
лоббиста в Риксдаге. Скоро намечались парламентские выборы и смена
премьер-министра, и Бьёрн вышел на контакт по секретной видеосвязи
с очередным докладом и новостями.
Я внимательно его слушала, но иногда переводила взгляд в окно,
где виднелась просторная лужайка с прудом, окруженная густым
парком.
- Усиление нашего политического влияния налицо, - тем временем
продолжал Бьёрн, и я, просматривая сводки аналитиков, была с ним
согласна.
- Для закрепления успеха мы должны получить поддержку
оппозиционных партий. Социалисты давят.
- Думаю, поддержка тоже не будет проблемой… - уверенно кивнул
он. - Социалисты ослабевают и сдают позиции.
- А что говорят аналитики относительно королевской семьи?
- Если сравнить цифры, популярность королевской семьи за
последние годы возросла на двадцать процентов. Вас называют смелым
новатором и, согласно данным исследования, вы, как
королева-консорт, заслужили доверие более восьмидесяти процентов
населения.
Цифры радовали, но они были достигнуты не одним годом сложной
работы, и стали результатом колоссального труда и процесса
интеграции в шведское общество. Как сказала когда-то Розамунда -
“замужество - это еще не билет в королевство”.
- Согласно данным, восемь из десяти шведов считают, что молодая
королевская чета осуществила много прогрессивных проектов и она на
одной волне с молодежью, - тем временем продолжал Йоханссон,
цитируя данные исследования, - а королева-консорт на “отлично”
справляется со своей ролью, несмотря на некоролевское происхождение
и другую национальность.
“Для того, чтобы что-то предлагать, нужны средства и
политическое влияние…” - вспомнились мне слова моего тогда еще
будущего свекра.
Интересовалась я популярностью королевской семьи в целом и своей
в частности не для самолюбования. Популярность являлась
инструментом. Возможностью воздействовать на обстановку не только в
Швеции, но и в Европе в целом. Но не подстраиваясь, а, порой, ломая
устои и взгляды.
- Как реагируют на реорганизацию в военной сфере?
Вопрос был не праздным. На это направление выделялся большой
сегмент финансовых вливаний, и здесь мы в очередной раз шли вразрез
с общественным мнением шведов, которые долгое время воспитывались
социалистами и придерживались нейтралитета.
- Этот аспект не повлияет на выборы, - вновь уверенно ответил
Йоханссон. - Последний месяц я внимательно слежу за предвыборной
кампанией по всей стране и вижу, что большинство избирателей
приняли позитивно тот факт, что Швеция укрепляет оборону и
занимается разработкой и внедрением новых военных технологий.
Я кивнула и продолжила.
- Что с кандидатурой нового премьера?
- Аналитики прогнозируют, что у Лигстада есть все шансы занять
пост.
- Хорошие новости, - резюмировала я и добавила: - В любом
случае, другую кандидатуру королевский двор поставит под сомнение,
и социалистам придется очень сильно постараться, чтобы продвинуть
своих.
- С Уильямом проблем не будет при одобрении кандидатуры? - во
взгляде Йохансона мерцало беспокойство, и было понятно, почему мой
муж, несмотря на королевское происхождение, придерживался
социалистических взглядов.
- Об этом не нужно беспокоиться, - ответила я, и Бьёрн
удовлетворенно кивнул.
- Ты планируешь встретиться с Лигстадом на будущей неделе?
- Да. Будем на связи.
Дав отбой, я откинулась в удобном кресле и, вновь посмотрев в
окно, потерла висок - из-за перемены погоды и вечного недосыпа
болела голова. Зелень ухоженного парка и шелест листвы успокаивали
и снимали напряжение.
Мне нравилась наша резиденция. Несмотря на то, что дворец, где
мы проживали, являлся также и достопримечательностью, я не
чувствовала этого. Вернее, я уже привыкла, что королевская семья
была частью истории и культуры. У нас был отдельный вход и личный
причал. А наш дом с двадцатью комнатами под большим куполом и
огромный парк часто называли королевской крепостью Швеции. Что,
собственно, соответствовало истине. Наше личное пространство было
огорожено от посторонних глаз и тщательно охранялось.
