Восемь дней назад моя жизнь представляла собой что-то вроде качелей: вверх-вниз, вверх-вниз. В ней было хорошее и не очень, но, по большей части, ничего особенного. Длинные, тягучие периоды затишья, не окрашенного никакими событиями, в которых изредка возникало что-то интересное. Совсем как в армии. Кстати, именно благодаря ей меня и нашли. Ты можешь уволиться из армии, но она никогда о тебе не забывает. По крайней мере, не всегда и не полностью.
Меня начали искать через два дня после того, как какой-то тип попытался убить президента Франции. Я читал об этом в газетах. Он стрелял в Париже из винтовки с очень большого расстояния. Никакого отношения ко мне это не имело. Я находился в шести тысячах миль, в Калифорнии, с девушкой, с которой познакомился в автобусе. Она мечтала стать актрисой. А я – нет. Так что через сорок часов, проведенных нами в Лос-Анджелесе, она отправилась в одну сторону, я – в другую.
Я сел в автобус до Сан-Франциско, провел там пару дней, потом еще три в Портленде, штат Орегон, а дальше был Сиэтл. Таким образом, я оказался совсем рядом с Форт-Льюисом, где вышли две женщины в форме, которые оставили на сиденье через проход от меня вчерашний номер «Арми таймс».
«Арми таймс» – странная газета. Она начала выходить перед Второй мировой войной, но продолжает от недели к неделе становиться все популярнее. В ней полно устаревших новостей и статей с практическими советами и инструкциями, вроде той, что сейчас смотрела прямо на меня: Новые правила! Значки и знаки различия! Плюс – готовятся еще четыре изменения формы! Вчерашняя новость, взятая из отчетов консультативной комиссии по административным вопросам, но, если читать между строк, можно уловить отчетливую насмешку. Время от времени передовые статьи бывают весьма смелыми, а некрологи – интересными.
Именно по этой причине я взял газету. Иногда кто-то умирает, и ты искренне радуешься. Или нет. В любом случае неплохо находиться в курсе событий. Впрочем, до некрологов я так и не добрался, потому что перед ними шли личные объявления, в которых одни ветераны разыскивают других. Их было огромное количество.
Включая то, в котором стояло мое имя.
В самом центре страницы я прочитал шесть слов, обведенных рамкой и напечатанных жирным шрифтом: Джек Ричер, свяжись с Риком Шумейкером.
Я не сомневался, что объявление поместил Том О’Дей, и позже почувствовал себя довольно паршиво. Не потому, что О’Дей не отличался большим умом. Как раз наоборот. Впрочем, иначе и быть не могло, потому что он слишком долго оставался в армии. Высокий, худой, невероятно бледный, Том двигался так, что казалось, будто вот-вот рухнет тебе под ноги, точно сломанная стремянка. На генерала он был совсем не похож. Скорее, на профессора или антрополога, потому что с головой он дружил.
Ричер старается не высовываться, а это означает, что он путешествует автобусами или поездами и проводит достаточно времени в залах ожидания и кафетериях, где, случайно или нет, постоянно бывают военные, женщины и мужчины, которые предпочитают «Арми таймс» всем другим изданиям, продающимся в военных магазинах. И уж можно не сомневаться, что они разбрасывают повсюду прочитанные номера, точно птицы семена ягод.
О’Дей знал, что где-нибудь я возьму в руки такую газету, рано или поздно. Обязательно возьму. Потому что я стараюсь быть в курсе новостей. Ты можешь уволиться из армии, но она никогда не забывает о тебе. По крайней мере, не всегда и не полностью. По опыту О’Дей знал, что в качестве средства коммуникации и возможности с кем-то связаться газета дает небольшой, но вполне реальный шанс получить нужный результат, если в течение десяти или двенадцати недель вывешивать в разделе «Личные новости» объявление.
