― Никита, пойми, если ты будешь отказываться от занятий, то у
нас с тобой ничего не получится, ― возмутилась я, глядя на то, как
Ник отбросил стул, стоявший рядом с ним.
― Это все бесполезно. Ты еще не поняла? Я месяц уже занимаюсь, и
никаких продвижений! ― прорычал он, руками стукнув по подлокотникам
кресла.
― Да потому что ты не хочешь, Никит! Ты не хочешь ничего делать.
Только и делаешь что злишься на судьбу, да на свою эту… А что она?
Ну что? Думаешь, прибежит, как только узнает, что с тобой? Она от
тебя здорового ушла, а ты… Ты идиот, не замечаешь очевидных
вещей!
Я, злясь на него, отошла к окну и, сложив руки на груди,
посмотрела на небо. Господи, где бы мне сил на него найти?
― Твои занятия для тех, у кого есть шанс! А я давно его потерял.
Мне всю жизнь овощем сидеть в этом кресле, и никакие деньги не
помогут.
Я резко развернулась и, пройдя к мужчине, руками уткнулась в
подлокотники, нависая над Никитой.
― А деньги здесь и не нужны. Здесь вера нужна и желание. Желание
жить и двигаться дальше! А ты зациклился на том, что у тебя нет
будущего, и ничего не желаешь менять.
― Пошла вон отсюда.
― Что? ― хрипло произнесла я, смотря на него недоверчивым
взглядом.
― Убирайся из моего дома. Убирайся! ― закричал он мне в
лицо.
Я вздрогнула и, оттолкнувшись, неуверенно кивнула.
― Если ты этого хочешь. Только второй раз не зови меня.
― Обойдусь без тебя и твоих долбанных наставлений.
Он резко развернул кресло и, отъехав к окну, уставился в небо,
туда, куда минуту назад смотрела я.
Значит, хочет, чтобы я ушла?
― Будущее…
― Вон, я сказал!
Я снова вздрогнула и, смахнув скатившуюся слезу, выбежала из
комнаты.
Без его желания ничего не получится, а заставлять человека и в
ответ получать… ничего не получать, это не в моих силах. По крайней
мере не сейчас.
Я руками коснулась плоского живота, где совсем недавно
зародилась новая жизнь и, прикрыв глаза, тихо съехала по стеночке,
молча глотая слезы. Я исчезну из его жизни, раз он этого так сильно
хочет.
Два года назад.
Никита.
― Дочка, просыпайся! Мне на работу пора!
― Ммм… папуля, ну еще чуть‐чуть!
― Никаких чуть‐чуть, я убегаю до вечера, а поздравить любимую
дочь с днем рождения собираюсь прямо сейчас.
Я открыл шторы в ее комнате и, развернувшись, улыбнулся своей
малышке. Сонная, взлохмаченная и такая нежная.
― Ну, привет, пап! ― хмыкнула она, рукой поправив непослушные
волосы.
― С днем рождения, моя крошка!
Я присел рядом и обнял ее, каждый раз удивляясь тому, когда же
моя дочь успела вырасти.
― Спасибо, папуля!
― И подарок.
― Что? ― я открыл ладонь, в которой все это время держал ключи
от квартиры.
― Ммм, квартира! Папка, ты самый лучший у меня! ― дочка
порывисто обняла меня, а я не сдержался и крепко прижал ее к
себе.
Двадцать лет. Время пролетело.
― Я сегодня же хочу поехать посмотреть ее!
― Ты меня, конечно, расстроила своим желанием жить отдельно, но
я сам был в твоем возрасте и все прекрасно понимаю.
― Знаю, папулечка! Ты же у меня самый лучший отец в мире!
― Как твои дела по танцам? Все успеваешь?
― Пфф, о нет. Куча новой хореографии. В общем, от
педагога-помощника я не откажусь.
― Ладно, сегодня поговорю с Тамарой Николаевной, нашей
домработницей, может, она кого посоветует?
― А она тут при чем?
― А ты не знала? ― нахмурив брови, произнес я, глядя на
дочь.
― О чем?
― Она же раньше работала в доме хореографии. Правда, уборщицей,
но знакомые остались.
― Так это здорово! Уверена, тетя Тамара нам поможет!
― Да. А теперь скажи, чем бы ты хотела заняться вечером?
― Ой, папуль, давай вдвоем поужинаем и все?
― А как же твой Ванька?
― А что Ванька? Он вечно в компьютере, ему не до меня. Даже с
днюхой еще не поздравил. В общем, решено, вдвоем посидим. Пиццу
закажем, чая попьем. Угу?
