Испания, пять лет спустя…
Я смотрела, как теплые лазурные
волны прибоем ласкали берег и впервые за все время ровно дышала.
Теперь, с полной уверенностью, оглянувшись назад, я понимаю, что
все сделала правильно. Выдернула с кровью и мясом его из своей
жизни. Запечатала наглухо в самом дальнем уголке своего
сердца, запрещая себе о нем думать. Сожгла за собой мосты. Закрыла
на ключ и выбросила в море.
Все правильно. Так и должно
быть.
Опускаю взгляд на маленькую
темноволосую головку, и сердце обжигает любовью. О таком подарке от
Лански я даже и не мечтала. Его рождение дало мне силы жить,
воскресило, заполнило собой мертвую пустоту внутри, склеило то, что
Лански разрушил во мне до основания. Я любила Артемия больше
своей бесполезной жизни, всей душой, безгранично верила, дышала
одним ним. Мужчиной из другого измерения, красивым и
недосягаемым…
Прошло пять лет, и меня уже не рвет
от боли, не сносит крышу от одержимости им. Нет, она не исчезла,
она глубоко внутри. Под запретом. Как оказалось, с этим можно жить,
и даже вполне себе сносно.
– Мамочка, смотри! Замок! Ты будешь
в нем принцессой! – Выдергивает звонкий голосок из
воспоминаний.
Я засмеялась, погладив его темную
макушку, и чмокнув в пухлую щечку, стараясь не замечать его
сходство с Лански. И этому я тоже научилась. Снова выдыхаю
полной грудью, смакуя свое умиротворение. Малыш, совсем по – мужски
вырвался из рук, схватил маленькое ведерко и помчался за водой,
наполнить импровизированный ров перед замком. Я взглянула на синее
небо. Солнце уже начало припекать. Пора уже было собираться
уходить, но так не хочется – то!
Алекс зачерпнул воды в ведерко и не
глядя по сторонам круто развернулся на маленьких крепких ножках,
тут же окотив водой проходившую мимо пару. Высокий загорелый
мужчина, в темных очках что – то сказал мальчику, поднимая
оброненное ведро, которое подхватил прибой, утягивая в свои
недра.
Снова зачерпнул воду, и повернулся к
ребенку…
Меня словно кипятком обожгло,
ослепило яркой вспышкой боли и какого-то нелепого сюррализма.
Высокий, все такой же красивый и обаятельный небожитель, сошедший к
своим подданным, озаряя серый скучный мир своим присутствием.
В каждом его жесте, наклоне головы сквозила безграничная
власть и собственное достоинство.
Черти б его сожрали… Я вскочила, не
веря своим глазам, и заметалась вокруг шезлонга, в панике глядя,
как ребенок доверчиво вкладывает свою ручку и тянет его сюда. В
голове что – то взорвалось, выбивая почву из - под ног,
пронзая острыми осколками, раздирая в клочья способность
мыслить.
Такое же бля*ь нарочно не
придумаешь!
Меня накрывает липкой паникой, и в
голове агонией бьется единственная мысль «Бежать!», но ноги вопреки
панической атаке налились свинцом, намертво приклеились к
раскаленному песку. Натянула пониже пляжную широкополую шляпу,
водрузив дрожащей рукой огромные темные очки, опускаю голову по
ниже, и принимаюсь суетливо собирать вещи, надеясь, что он не
сильно будет рассматривать «мамочку», тем более что девушка,
последовавшая за своим спутником, такая же ему под стать, что я к
своему удивлению успеваю заметить, что – то недовольно
говорила, капризно надув пухлые губки. А он улыбался. Меня
словно в солнечное сплетение ударили со всей силы.
– Buon giorno! Hai un bambino
meraviglioso!*
От звука его голоса засосало под
ложечкой, и все что я могла сделать, это махнуть рукой, наплевав,
как он воспримет этот жест. Я готова была поклясться, что его
взгляд под темными очками скользнул по фигуре, задержавшись на
груди, тут же отозвавшейся на пристальный взгляд.
– Мамочка, я уронил ведерко, и
его понесло в море, а ты же не разрешаешь мне без твоего разрешения
входить в воду, и мне пришлось заговорить с незнакомым мужчиной, но
я заговорил, потому что ты была рядом, а ведерко могло уплыть
и тогда…– затараторил Алекс по – русски, а я едва в обморок не
упала, когда мужчина снова повернул ко мне темноволосую
голову.
