Его горькая-сладкая Ягодка

Обычно люди переезжают из провинции в город побольше: карьерный рост, перспективы и всё такое. Но это не про нас с мамой. Она сдала нашу московскую квартиру и привезла меня в настоящую глушь. В Сибирь. Жить мы теперь будем в деревне. Или в посёлке? Неважно. Как этот ужас не назови, лучше не станет.

— Ну и местечко… — ворчу, разглядывая аэропорт, в который мы прилетели.

И это ещё даже не деревня, а районный центр. Цивилизация. Я будто в Советском союзе очутилась!

— Яна, хватит действовать мне на нервы, — мама ищет в сумочке телефон.

Это я ей на нервы действую?! Кто променяет нормальную жизнь в городе на дом в деревне, корову и навоз? Я молодая девушка, мне не шестьдесят, чтобы к земельке тянуться.

— И где твой Ваня? — вздыхаю.

— Сейчас позвоню ему и всё узнаю.

Мама отходит от меня на несколько метров, Ванюше своему звонит.

Никогда бы не подумала, что мама в сорок пять влюбится в деревенского мужика, а я в восемнадцать стану провинциалкой. У меня жизнь только начинается, а такое ощущение, что всё — закончилась.

— И что там? — скептически интересуюсь у мамы, когда она завершает звонок.

— Всё нормально, — улыбается, — Ваня уже едет. Лесовоз на трассе лося сбил, пробка была.

Первый раз слышу, чтобы причиной пробки стал сбитый лесовозом лось. Но здесь это, похоже, в порядке вещей. Я в шоке. А дальше что? В проруби стирать будем? Лапти наденем?

— Ты влюбилась — понятно, — вздыхаю. — Но меня зачем сюда тащить было? Я могла остаться дома, в Москве.

— Одна? — мама строго выгибает бровь. — Ты абсолютно не готова к самостоятельной жизни.

Мы сто раз поднимали эту тему и ни разу мама не допустила мысли о том, что я могу отпочковаться от неё без эффекта катастрофы.

— Вообще-то у меня была работа, — бурчу, отвернувшись. — На еду и квартплату денег хватило бы.

— Работа, зарплата… — мама вздыхает и берёт меня за локоть. — Яна, ты должна учиться, а не стаканы в баре протирать.

— Снова будешь меня отчитывать за то, что я бросила универ? — освобождаю конечность из её пальцев.

— Ты могла приложить усилия и подчистить хвосты, но ты ничего не сделала, — мамочка не упускает возможность упрекнуть меня. — Тебя отчислили с первого курса.

— И что теперь? Я пойду учиться в деревенский «гарвард»? — ёрничаю.

— В райцентре будешь учиться. В колледже, — добивает меня. — Отучишься, получишь диплом — и живи, как хочешь.

— То есть тебе от меня только диплом нужен? — уточняю, с прищуром глядя на маму.

— Не передёргивай, Яна, — она становится серьёзнее прежнего. — Мне нужно, чтобы ты получила образование и стала человеком, а не принесла в подоле после очередной смены в баре. Тема закрыта.

И так всегда. Любой наш с мамой разговор заканчивается «закрытой темой». Но больше всего меня злит, что ехать в эту чёртову Сибирь пришлось бы в любом случае. Я не могла отпустить мамочку одну жить к непонятному Ванюше. Ещё неизвестно, чего он от неё хочет и чем это всё закончится.

— Сделает твой Иван из тебя рабыню-домработницу, будешь за еду за свиньями убирать, — бухчу на маму.

— У Вани есть помощники по дому, а хозяйство он не держит. Хотя, я была бы не против козы, например, — мечтательно закатывает глаза.

Ой, чувствую, не мама козу доить будет, а её саму как козу выдоят. Годик-полтора — и Ванюша уговорит её продать нашу квартиру. А это ого-го какие деньжищи!

— Капец ты доверчивая, — качаю головой.

— Я к Ване уже ездила, своими глазами на его хоромы посмотрела. Мне всё понравилось. И тебе со временем понравится.

Видела я фотки того посёлка. Дыра. Два магазина и сельский клуб с библиотекой — всё, развлечения закончились.

— Любаша! — к нам быстрым шагом идёт мужчина.

О, Ванюша добрался. Мужик поперёк себя шире — чисто деревенская внешность. На фото он выглядел немного лучше, хотя тоже не фонтан. Выгоревшие на солнце светлые волосы, руки-лопаты с не самыми аккуратными ногтями, и рубашка в джинсы заправлена. Последнее — трэш полный.