- Почему вы мне не сказали, что я выкидыш?!
Я догнала Валентину Петровну и начала просто орать. Не кричать,
а именно орать. Почему именно сейчас?! Почему не сразу?! Зачем
нужно было столько времени молчать?! Зачем нужно было подделывать
документы?!
Я больше трех часов держалась стойко. Не давала воли эмоциям.
Даже Сергей удивлялся, как я все это терплю. Но сейчас до истерики
оставалось совсем чуть-чуть. Узнать о себе всю правду – это больно
и тяжело. А узнать при всех и видеть сочувствующие взгляды
окружающих – это невыносимо. Это предательство! Да еще и от самого
дорогого мне человека! Как дальше верить людям?!
- Маша, не истери! Это не в твоем характере, - строго произнесла
женщина, прекрасно понимая мое состояние сейчас.
В отличие от остальных, этот воспитатель умел приласкать ребенка
и в то же время корректно отругать. Не опускаясь до оскорбления или
унижения. Именно поэтому мы с ней подружились. Я считала ее своим
наставником. По жизни. Такой вот тяжелой жизни.
- А как мне сохранять спокойствие, когда самый близкий мне
человек заявляет о таких вещах при всех! Я же к вам постоянно
приезжаю. Вы мне могли рассказать в любое время. В конце концов,
почему вы не сделали этого десять лет назад, а только сейчас?! – я
начала снижать голос, но претензии выговаривала четко и
уверенно.
- Десять лет назад тебя бы эта правда убила, - отрезала
Валентина Петровна.
- А сейчас я должна рыдать от восторга и счастья?!
- Сейчас ты не одна. Переживешь.
Это не грубость от наставника. Это самое настоящее наставление.
Как раз в характере «Мохнача». Быть может поэтому, она до сорока
лет не выходила замуж. Не могла найти того, кто выдержит ее
правдорубость и твердость характера.
- Зачем вы так со мной? – я уже совсем отчаялась.
Почему она не может меня понять? Да, она все делает сейчас
правильно. Эта правда принесет в дело определенные дополнения. В
результате судья даст срок больше. Но я бы не реагировала подобным
образом, если бы знала все заранее.
- Затем, Маша, что пора бы тебе уже стать слабой рядом с сильным
мужчиной. Он у тебя уже есть. Наконец-то нашелся, - она кивнула в
сторону Сергея, хотя я их и не знакомила, не представляла друг
другу и, уж тем более, не говорила, как зовут моего мужчину. – Но
ты по-прежнему гордо несешь боль через всю свою жизнь. Одна. Прими
эту правду сейчас и отреагируй на нее так, как хочешь в
действительности. А в действительности ты хочешь плакать. Вот и
плачь. Плачь на груди у своего возлюбленного. Почувствуй уже себя
просто женщиной. Слабой и беззащитной. Теперь он тебя будет
защищать. Защищать вашу семью. Только так женщина делает мужчину
мужчиной. А он у тебя настоящий мужчина. И если бы ты все
рассказала ему раньше, мы бы, возможно, здесь с тобой не стояли
сейчас.
Я всхлипнула.
- Маш, я не хотела говорить этой правды. Но твои друзья из МВД
очень настаивали, - тон Валентины Петровны смягчился. – Я долго
думала, как поступить. Но решилась на отчаянный шаг. Прости, что
обидела тебя.
Она обняла меня, и мои слезы тут же остановились, не успев
толком появиться. Я умею справляться с эмоциями. Я сильная. Я
справлюсь!
- Валентина Петровна, а нам стоит волноваться за свое прошлое? -
спросил Гена. Они вместе с Маришкой стояли все это время рядом и
боялись слова вымолвить. Настолько были поражены.
- Нет. С вами, БУ-НИ-НЫ, все в порядке. Вы же вместе крали дела?
– многозначительно посмотрела на меня «Мохнач». – Вот ваши были
всегда настоящими, а у Машеньки подделка. Честно говоря, мы до сих
пор подобными вещами балуемся. Побегов меньше, - смущенно
улыбнулась женщина и подмигнула нам.
- Как камень с плеч.., - глубоко вздохнула Маришка.
- Ладно ребят, я поеду. Мне еще в Воскресенск возвращаться, - с
улыбкой проговорила Валентина Петровна и обняла нас всех по
очереди.
