Мирон
Она.
Я не видел ее четыре года и почему-то был уверен, что не увижу
уже никогда. Однажды она растаяла как утренний туман, оставив мое,
итак израненное сердце, истекать кровью в предсмертных конвульсиях.
После я так никого и не полюбил.
Ее зовут Ада. И она полностью соответствует своему имени.
Не замечая меня, Ада вошла на веранду ресторана и небрежно села
за один из столиков. Отбросила от себя меню и заказала подбежавшей
официантке кофе.
Я сидел напротив через четыре столика, но она даже не взглянула.
До сих пор слишком много думает о себе, чтобы рассматривать других.
Всегда говорила - «будет много чести, если я обращу на тебя
внимание» и усмехалась.
Она складывает руки в замок и ведет по шее. Все та же Ада, но
одновременно совсем не та. После того, как я перестал жадно
вглядываться в ее лицо, пытаясь поймать ее взгляд, настало время
рассмотреть детали.
Ада похудела, стала совсем прозрачной. Раньше вечно
рассыпанные по плечам волосы убраны в хвост. На ней нет так
любимых ярких нарядов и шпилек. Их заменили потертые джинсы и
футболка.
Ей приносят кофе, но она даже не смотрит на чашку. Рассеянный
взгляд устремлен на оживленное шоссе в ста метрах от кафе.
Знаю, нужно встать и уйти. На этот раз для Ады будет слишком
много чести, если я обращу на нее внимания.
Я уже давно не тот мальчишка, над которым она безнаказанно
глумилась. У меня свой бизнес, ни одному из ее бывших любовников, с
которыми она трахалась, пока я как мазохист наблюдал со стороны и
не снился даже.
Тупая, меркантильная сука, которая гналась за деньгами и порхала
как мотылёк от одного к другому, но не рассмотрела того, кто смог
бы дать ей все, что ее гнилая душа пожелала бы.
Но так даже лучше, встреча с ней и та отравляющая страсть
спалила меня дотла. Я узнал цену женщинам, их вниманию. Оно легко
покупается и продается. Так что сейчас ни одна из них до меня не
доберется. Живу в свое удовольствие, не подпускаю ни одну из этих
сук к себе близко и полностью доволен жизнью.
Встаю и направляюсь к выходу, но ноги сами несут меня к ее
столику. Тихо отодвигаю стул и сажусь напротив.
Вблизи все еще хуже.
Ада выглядит измождённой и не живой.
- Привет, - роняю безразлично.
Она отрывается от созерцания мелькающих машин и часто моргает,
как будто пытаясь удостоверится, что перед ней не привидение.
У нее в кармане оживает телефон, и Ада сосредоточенно
вчитывается в сообщение, пишет ответ. Гаджет блокируется,
летит на стол и она, наконец, удостаивает меня своим вниманием.
- Привет, - на лице появляется все та же привычная легкая
усмешка, что я видел раньше, и которую хотелось стереть. Легкое
превосходство, которое Ада всегда чувствовала передо мной,
прекрасно зная, что я готов отдать все, чтобы
получить ее внимание.
Только все давно изменилась.
Мы изменились.
- Ты изменилась, - не могу удержаться от пренебрежительного
взгляда на ее одежду и внешний вид. От былого лоска не осталось
ничего. Ни единого украшения. Нет маникюра, волосы натурального
русого цвета. Похоже, ей совсем некогда собой заниматься.
- Ты тоже, - Ада безразлично скользнула по мне взглядом и опять
посмотрела на экран ожившего смартфона. Нахмурилась и застучала
подушечками пальцев по сенсорному экрану, опять швырнула телефон на
стол. Раздался шумный вдох, пальцы сжали переносицу, и она
зажмурилась, как будто ее неожиданно настиг приступ боли.
Неужели на меня такая реакция?
Ее так коробит мое присутствие?
Бесит, сука.
- Что тебе надо? – опять безразлично и с претензией. Мы словно
вернулись на четыре года назад, когда Ада отмахивалась от меня как
от надоедливой мухи.
- Давно не виделись, интересно посмотреть на тебя, - зло
усмехаюсь, - на то, что с тобой стало.
