Открыв глаза, начинаю проверять свое состояние. Хорошо я вчера
погуляла. Даже не помню, как до дома дошла. Точнее доехала. Точнее
меня довезли. Наверное… Помню только, как какой-то придурок пытался
зажать меня в туалете клуба. Типичная малолетка возомнила себя
альфасамцом. Думает, что женщина в тридцать лет, отдыхающая в
клубе, делает это ради быстрого перепихона в туалете. Наивный.
Проверка состояния заканчивается неудачно. Голова болит, глаза
сами по себе закрываются. Но это ничего. Если бы не одно НО…
Сегодня я выхожу на новое место работы…
Опять дед пристроил меня в надежные руки. В надежные руки
очередного руководителя отдела. На сей раз это полковник. Сдалась
мне эта служба…
Завидую отцу черной завистью, который все же смог противостоять
своему отцу, отказавшись после школы от материального обеспечения и
поддавшись уговорам друга заняться фарцой. В советские времена это
были самые крутые предприниматели. Они не только делали деньги, но
и выглядели превосходно. Все же коммерческая жилка у отца имеется.
Недаром он всего добился сам, начав работать в одиночку уже через
несколько месяцев после ухода из дома. Дед тогда с инфарктом слег.
Сейчас же сердце генерала не выдержит уход внучки со службы. А я не
настолько категорична и храбра, чтобы отказаться от материального
обеспечения родителя.
Надо было себя вести скромнее в школе, чтобы отец не встал на
сторону деда в выборе мне профессии. Почему-то на семейном совете
решили, что мне нужно нацепить форму. Условие «или МВД, или вон из
дома» было поставлено сразу. Даже не дали подумать. Странно, что во
всем этом мужскую половину семьи поддержала мама. Она-то знала о
моем увлечении. О моем желании заняться совсем иной
деятельностью…
Так. Все. Хватит нюни распускать. Вставать пора. А впрочем… Кому
пора, тот пусть и встает. А я еще полежу.
- Валерия Александровна, - входит ко мне в комнату без стука
Ада. Все как всегда. – Вам велено вставать и выходить к
завтраку.
Мне велено…
Тяжело вздыхаю. Немного приподнимаюсь над подушкой. Убираю
волосы с лица. Смотрю на женщину средних лет гневно:
- Все сказала? А теперь иди отсюда! – рявкаю.
Ада, не проронив ни слова, ни показав своей обиды или
недовольства, просто уходит, закрыв за собой дверь. Ей все равно,
выйду я или нет к завтраку в ближайшее время. Она просто выполнила
поручение отца или матери. А может и деда… Не удивлюсь, если он
тоже приехал для прочистки мне мозгов.
Укладываюсь спать дальше. Но не проходит и трех минут, как в
комнату опять входит Ада без стука:
- Валерия Александровна, родители вас ждут.
На этих словах вынуждена не просто оторваться от подушки, а
сесть в кровати. В следующий раз смогу даже ноги спустить с
постели.
- Я сказала, пошла вон! – опять рявкаю на женщину средних
лет.
Сколько лет Аде я никогда не интересовалась. Но лет пятьдесят,
наверное, есть. Чуть полноватая, она довольно резво перемещается по
дому в уборке. Как эта женщина все успевает, не понимаю. На ней
шестнадцать комнат и готовка. Но Ада проявляет чудеса сноровки,
когда с матерью усаживается еще и чаю выпить, потрещав с добрых
полчаса. Всегда мать ругаю за такие вещи. Негоже с прислугой чаи
распивать.
Укладываюсь в кровать, уже прикрыв голову подушкой. Даже начинаю
проваливаться в сон, как слышу над ухом:
- Валерия Александровна! Александр Михайлович уже сердится!
Ада уже кричит на меня. Как она вошла вообще?! И какое она имеет
право на меня орать?!
- Слушай ты?! – вскакиваю с кровати и натыкаюсь на мощную грудь
Ады, от которой словно от фитбола отпрыгиваю назад.
Оплошность не мешает мне орать на женщину, которая ходит здесь в
прислугах.
- Я сказала, чтобы ты убиралась!
Ада смотрит на меня грозно, словно мать родная. На ее лице ни
один мускул не дрогнул от моего крика. Сбить с толку или оскорбить
Аду просто невозможно. Она уперла руки в боки и ждет от меня
полного подчинения. И ты хоть оборись, хоть голос сорви, все будет
бесполезно. С моей стороны… Эта женщина же добьется своего.
