Моя дорогая Виктория, прости, что так получилось с нашей
дочерью и… И с тобой. Я сижу здесь один над вашими телами и жду,
когда первая из вас проснется и позволит присоединиться к всеобщему
Безумию. Вы никогда не прочитаете это письмо, а я никогда не смогу
вас убить. Простите. — Записка найденная в луже крови в
бывшем ресторане общественного питания станции метро «Октябрьское
поле».
Вы любите дождь? Этот
вопрос я задавал всем и вся, когда учился в старших классах. Это
было связано с тем, что моя девушка до дрожи в коленях боготворила
мерзопакостную погоду в виде дождя и сырости. В такие дни ее
тщательно выпрямленные русые волосы становились кудрявыми от самой
макушки, а сама она носилась словно сумасшедшая под ледяными
каплями дождя. Что касается солнца — ей оно не нравилось, даже
не так, она его попросту не любила. «Солнце хорошо там, где море и
песок» — вечно твердила она, — «жара хороша там, где
можно спрятаться от нее в воде!». Да, она была невыносима,
признаюсь честно, когда ныла о знойном лете и выпивала литрами воду
со льдом, после чего сильно кашляла. Меня это бесило и раздражало,
я подкалывал ее сотни раз, но она не обижалась, лишь пожимала
плечами.
Сейчас мне не хватает ее плеч и
кудрявых волос, не хватает щек, с которых я вытирал слезы, когда у
нее что-то не получалось, не хватает прикосновений и взгляда. Ее
уже давно нет в живых, но, однако, она продолжает мне сниться. Я
редко вижу сны, но если вижу, то там всегда она, моя сестра, либо
родители. Лица друзей быстро стерлись из моей памяти, остались лишь
самые близкие, но и тех — уже не было рядом.
— Артем, ты спишь что-ли? — Послышался голос из-за спины
и я резко открыл глаза.
— Нет. А ты?
Я обернулся назад и посмотрел на своего лучшего друга —
Сашу. Он был моим ровесником, на голове были волосы цвета платины,
а глаза водянисто-голубые. В нем было что-то, что порой вызывало во
мне панику — он буквально умел читать мысли. Конечно, я
утрирую, грубо говоря, Саша всегда знал, если кто-то чего-то
утаивал, это была его некая суперспособность или типа того, не
знаю, но скрывать от него что-то было без толку.
Он придвинулся ко мне поближе и
теперь мы вместе молча наблюдали закат. Закатом это, конечно, было
назвать трудно — вечно серое небо и оранжевая искорка,
скрывающаяся за облаками, вот, что теперь представлял из себя
рассвет и закат. Темнело рано, светлело поздно, не тепла, не света,
ничего.
— Сестра? — Вновь спросил тот.
Он догадался, конечно же, что я задремал, а раз я отрицаю —
значит что-то снилось, а если снилось — значит кто-то близкий.
Вся эта цепочка выстраивалась в его голове быстрее, чем в моей
собственной. И это было поразительно.
— Алиса.
— М-м-м… — Промычал он в ответ и потер руками
глаза.
Моя смена еще не закончилась, поэтому, вся наша команда еще спала.
Что же за команда? «Команда зачистки №13» — такое у нас было
название, а нашим главнокомандующим был Шрам — темноволосый
мужчина с такими же темно-карими глазами, лет сорока, с уродской
отметиной, рассекающим половину лба и бровь. Он получил его во
время «Вспышки» — первый день эры Безумия.
Так же, в команде
присутствовали два брата близнеца, оба рыжие и настолько веселые,
что казалось их жизнь эра Безумия вовсе не испортила. На момент
вспышки им было всего по 13 лет, единственное, что они рассказали о
своем прошлом — сынишки богатого папочки с Рублевки. Но и
этого было вполне достаточно, о прошлом сейчас не принято говорить,
это считается вредным и обладает побочными эффектами в виде слез,
истерик, драк и самоубийства.
Раньше, в нашей команде было
шесть человек, шестым был Данил — он пробыл с нами ровно год,
а потом его не стало. Просто ушел и не вернулся.И что с ним
случилось — непонятно. Да и не надо знать, наверное. В тот же
день Шрам получил сообщение на свой КПК из Кремля — главного
штаба управления — что искать его не стоит, продолжаем миссию.
А миссия наша была проста — зачистка Москвы от «неживых» или
иначе «безумных».
