Молодые люди шумной компанией неспешно поднимались в горку. До
рассвета оставалось не больше часа, и пора было расходиться по
домам. Пикник по случаю встречи друзей детства удался на славу. А
как иначе? Ночь, костер, песни под гитару что еще для счастья
надо?
— Может тебя все же проводить, Ксюш? – спросил, Игорь, самый
старший в их компании, ему уже исполнилось двадцать один.
— Нет, не надо. Тут идти-то всего ничего, — ответила девушка
семнадцати лет, неловко поправляя рюкзак, — Ничего со мной не
случится.
Парень приобнял её за плечи, слегка покачиваясь, пристально
глядя в глаза. Он был на две головы выше и довольно широк в плечах,
от этого его забота, почему-то ещё больше
раздражала.
- Я уже не маленькая, - буркнула себе под нос девушка, стряхивая
его руки. Настроение уверенно попал зло вниз.
Да и в правду, что тут могло произойти? Деревня, которая, еще
лет десять назад хоть как-то держалась, почти полностью
опустела. Молодежь разъехалась, внуки перестали приезжать на
каникулы, а доживающих свой век старожил с каждым годом становилось
все меньше. Заростал травой старый совхозовский сад, поля
отведённое под зерновые давно перестали засеивать. Стадо коров
сократилось в трое.
Это, вообще, большая удача, что их компания все же умудрилась
собраться, пусть и не полным составом.
На небе тихо гасли звезды, предрекая скорый восход солнца.
Поблек млечный путь. Где-то в дали заухала сова.
Друзья вышли на центральную улицу, проходящую через всю
деревню.
— А давай тебя Ванька проводит? — попытался зайти, с другой
стороны, Игорь. Все в их компании знали, что когда-то именно
к этому парню Ксения испытывала сильную симпатию.
Девушка скорчила недовольную гримасу, от чего по ровном носу
пошли мелкие морщинки.
— Маньяки здесь перевелись еще до моего рождения, волки летом на
людей не охотятся, – она подняла вверх указательный палец, –
А вам топать дольше чем мне. Всё, я пошла.
Слегка пошатываясь, Ксюша повернула на лево, махнув на прощанье
рукой. Ей действительно оставалось идти совсем чуть-чуть.
Спуститься к старому мосту, подняться по крутой горке и вот ее дом,
третий с права.
— Ох уж эти горы-косогоры…— бормотала себе под нос нетрезвая
девушка, стараясь аккуратно обходить глубокие промоины, не съезжая
при этом скользящими кроссовками в машинные колеи.
Следы от прошедшего в среду ливня уже практически исчезли, за
исключением этого места. Что поделать, глиняная почва плохо
впитывала влагу, и так же с неохотой ее отдавала, превращая покатый
склон в малопроходимое препятствие.
«По жизни тут такая ерунда, везде уже лужи просохли, а здесь
скользишь как корова на льду. И мост этот, не мост, а мечта
травматолога... Как бы они пошли меня провожать по такой дороге?
Тут вниз спуститься – целая история, а им тем же путем пришлось бы
обратно топать» — думала девушка, медленно продвигалась вперед,
осторожно ощупывая каждый шаг непослушными после выпитого алкоголя
ногами.
Обитаемых домов на этом склоне давно не было, некогда аккуратные
палисадники густо заросли бурьяном, топорщась из-за
покосившихся изгородей черными лапами старых тополей. Сразу за
мостом, если пройти вглубь разросшегося вишневого сада, можно
наткнуться на дом, в котором по словам старожилов когда-то
проживала ведьма. Хотя после принятого пол-литра, разомлевшие и
словоохотливые селяне наделяли магическими свойствами почти всех
почивших и ныне живущих бабок деревни. Постоянным исключение
являлись Нинка продавщица — гнавшая самогон даже в самые
непростые для страны годы, и Романиха — жена директора
лесопилки, имеющая характер сложный, а руку тяжелую...
В небе черной стрелой промчалась летучая мышь.
«И где они обитают, в ближайшей округе ни одной пещеры нет».
