Предисловие.
Уважаемые читатели! Прошу оставляйте свои комментарии,
ставьте «Мне нравится». Для меня это очень важно. И послужит для
меня мотивацией к написанию новых романов. Для тех, кто незнаком с
первой книгой «Осколки нации». Оставлю ссылочку:
https://litnet.com/book/kniga-1-oskolki-nacii-b47944
Буду рад услышать ваше мнение о моей работе. Всего
хорошего и приятного вам прочтения!
Глава 1
Холодный, отрезвляющий ветер пронизывал всё тело до нитки, выдувая
из головы остатки хмеля. Поморщившись с бодуна, Давид поплотнее
закутался в дорожный плащ и поставил ногу на скользкое, шаткое
брёвнышко. Под его весом помост недобро заходил из стороны в
сторону и скрипуче затрещал. Водная гладь то и дело вздыбливалась
волнами. Те в свою очередь толчками разбивались о помост,
выбрасывая на прогнившие доски пузырящуюся пену. Рядом, шумно
ступая, постанывал Миша. Он с опаской посматривал за край настила.
На глубине роились стайки мелких рыбёшек. Жирная, размером с кулак
лягушка, громко квакнув, испугано выпрыгнула из щели между
досок.
А ветер тем временем усиливался. Высокий камыш пригибало к берегу,
будто под давлением чьей-то широкой длани. Волны начали подыматься
большие, жуткие. Одна такая дотянулась и обкатила нашего героя с
ног до головы, едва не смыв с помоста и медвежонка. Придерживая
лохматого за загривок, Давид закрыл лицо рукой и двинулся дальше. С
каждым шагом он всё ближе и ближе подбирался к одиноко стоящей
хижине. Строение (по-другому и не назвать) чернело вдалеке тёмным
зевом двери. Изъеденная влагой и плесенью деревянная дверь
сиротливо поскрипывала на одном навесе, ветер мотал её из стороны в
сторону. Стены были перекошены в разные стороны, но ещё держались.
Некогда укрытая соломой и камышом крыша завалилась набок. Как эта
халупа до сих пор не рухнула?
Над дверями сиротливо покачивался тускло горящий фонарь. Гость
зацепился рукой за дверной косяк и заглянул вовнутрь. Внутри хижины
царил мрак. Стол, стулья, посуда и даже почерневшие от времени
простыни были перемешаны в беспорядке на полу. Переступая через
разбитое стекло и глиняные черепки, парень вошёл. Миша остался за
порогом, озадаченно наблюдая за действиями хозяина.
Несмотря на непогоду и срывающийся дождь, внутри было сухо и тепло.
Воздух стоял спёртый, и даже открытые настежь окна и дверь не могли
перебить устоявшийся запах перегара и кислятины. Под ворохом шкур и
грязных тряпок закопошилось нечто грязное и жуткое. Давид подошёл к
бездыханному на вид телу и рывком перевернул его на спину.
В луже собственной блевотины валялось нечто, отдалённо напоминающее
человека. Осунувшееся, поросшее густой бородой лицо было исписано
глубокими морщинами и грязными разводами. Выступающий мясистый нос
имел бардовый оттенок, а болезненно-жёлтая кожа на лице, казалось,
вот-вот порвётся от напряжения. Тяжёлые веки медленно поползли
вверх, и на героя уставились ничего не видящие, покрытые белёсой
плёнкой глаза. Жёлтая старческая ладонь вцепилась в плечо Давида
длинными изогнутыми ногтями, которым позавидовало бы дикое зверьё.
Потрескавшиеся, распухшие губы дрогнули, рецепторы обдало
невыносимым смрадом. Человек на полу отпрянул от парня и
пробормотал:
– Пошёл к чёрту…
– Хреново выглядишь, – ответил Давид и потянулся за болтающейся на
поясе фляжкой.
Старик с дрожью в руках принял флягу. Герой поднялся на ноги и,
поставив на ножки один из стульев, расположился на нём, внимательно
следя за хозяином. При помощи дрожащих рук и мата старику всё-таки
удалось раскупорить флягу. Он с жадностью припал к алюминиевому
горлышку. Остро выпирающий сквозь кожу кадык задвигался часто и
быстро. Осушив сосуд, старик, наконец-то, поднял взгляд. На его
лице проступило выражение страха и растерянности.
