Энеида. Эпическая поэма Вергилия в пересказе Вадима Левенталя

Иллюстрации Александра Веселова

© В. Левенталь, пересказ, 2024

© ООО «Литературная матрица», макет, 2024

© А. Веселов, иллюстрации, обложка, 2024

Эта книга выходит в серии «Matrix Epicus», но смотрится в ней немного белой вороной. «Гильгамеш», «Песнь о Нибелунгах», русские героические былины, «Калевала» и так далее – всё это фольклор, то есть народное, коллективное творчество. «Илиада» и «Одиссея» приписываются Гомеру, однако специалисты склонны первую считать всё-таки произведением фольклора и лишь вторую, может быть, в какой-то степени продуктом творчества одного-единственного автора, о котором мы в любом случае ничего не знаем наверняка.

Что касается «Энеиды» – тут мы точно знаем, кто был её автор, когда, в каких обстоятельствах и с какой целью он её написал.

Публий Вергилий Марон (70–19 до н. э.), приближённый императора Августа и самый знаменитый поэт своего времени, писал поэму последние десять лет своей жизни и умер, не дописав её. Работая над «Энеидой», Вергилий выполнял своего рода госзаказ: от него требовалось восславить величие Рима и обосновать тот факт, что Август стал единоличным правителем государства. То есть на самом деле всё было гораздо сложнее и интереснее (найдите в Интернете статью М. Л. Гаспарова «Вергилий – поэт будущего» и почитайте её, она того стоит), но для первого приближения сойдёт и так.

В статье Гаспарова говорится и о другом общеизвестном факте: «Энеида» написана в подражание Гомеру, причём сразу и «Одиссее», и «Илиаде». На это указывают первые же слова поэмы, знаменитые:

Дословно: «Пою войны и мужа». Иными словами – расскажу о сражениях (как в «Илиаде») и о приключениях (как в «Одиссее»). В «Энеиде» полным-полно отсылок к Гомеру и не только к нему. Именно поэтому она – литературное произведение в отличие от любого фольклорного, ведь собственно литература появляется тогда и только тогда, когда текст отсылает к другим, известным читателю, то есть как бы «помнит» о текстах, сочинённых до него.

Одним словом, в отличие от «Старшей Эдды», «Пополь-Вух» или «Пятой Веды» «Энеида» – это литература.

И всё же появление её в одном ряду с ними закономерно: в силу гениальности автора и привходящих исторических обстоятельств «Энеида» воспринимается как «натуральный», без ГМО, народный эпос; в структуре римской и мировой литературы она выполняет его работу. Достаточно сказать, что многие сюжеты из неё мы знаем, даже если её не читали, – вот хотя бы про падение Трои и троянского коня или про Энея и Дидону, да мало ли.

Однако вот парадокс: сюжеты знаем, а саму поэму – чаще всего нет. Средний читатель, если он не учился на филфаке и не сдавал «античку», мог читать «Илиаду» или «Одиссею» (ну хотя бы отрывки в школьной хрестоматии), но «Энеиду» – едва ли. Этому есть простое объяснение: нам не повезло, гениального (конгениального, пхахах) перевода поэмы на русский не существует.

Европейской культуре такой перевод долгое время вообще не был нужен: вплоть до недавнего времени любой образованный европеец свободно читал на латыни, тем более что носителям романских и германских языков учить латынь проще, нежели нам. Именно поэтому Европа все эти две тысячи лет знала «Энеиду» наизусть, и знала её лучше, чем Гомера, – ведь как раз «Илиаду» и «Одиссею» там читали чаще всего в переводе.

На русский «Энеиду» переводили несколько раз, в том числе Фет и Брюсов, но читать эти переводы трудно, они больше похожи на головоломки; не везёт. Перевод С. А. Ошерова, появившийся в 1971 году, – единственный, который без труда можно найти в библиотеках и который до сих пор переиздаётся. Он хороший, но, увы, чуда не произошло – Вергилий так и не зазвучал по-русски. Читая его, трудно понять, почему «Энеида» сразу возглавила все хит-парады и две тысячи лет остаётся в чартах, стала серебряной, золотой, платиновой, палладиевой и бог знает какой ещё.