Я, скучая, наблюдал, как солнце, опускаясь за горизонт, плавит соседние сопки. Вот уж не ожидал, что свои семнадцать лет буду встречать в карауле. Старейшина слишком жесток. Я же все-таки убил того лося, пусть и ушел за пограничные столбы. Но старый хрыч был неумолим.
– Не важно, насколько благой была твоя цель, ты нарушил закон! – подражая дребезжащему голосу старика, с издевкой передразнил я. Сидеть в одиночестве на вышке было просто невыносимо. Лучше бы на свинарники отправили, но, говорят, это слишком опасно. Значит, на охоту ходить уже можно, а с тупыми свиньями я не справлюсь? Ведь в лесу тоже можно встретить Альфу! Правда, ходят слухи, что в последние годы их практически не видели. Остались только толстые свиньи, которых не дали убить старейшины. Жрут они много, но и мяса с одной свиньи хватает всей деревне на месяц.
Уныло пиная рассохшиеся бревна на наблюдательной вышке, я продолжал ожидать смены караула.
– Яков, не спи! – раздался снизу насмешливый крик.
Перегнувшись через шаткие перила, я плюнул в Марику, корчившую мне смешные рожицы, пританцовывая босыми ногами на жирной от навоза земле.
– По лосю своему скучаешь? – увернувшись, кривлялась внучка старейшины.
– Че приперлась, конопатая! Давно подкидыши охотникам вопросы начали задавать?
Марика была найденышем, всего на год младше меня, и, судя по вытянувшемуся лицу, я попал прямо в цель. Нужно бы добить, пока не сбежала.
– Что замолчала? Если принесешь мне свежую лепешку, возьму завтра на охоту. Позволю добычу нести.
– Зря перья распустил, – зло выплюнула едкие слова Марика, – ты, похоже, еще не знаешь?
– Чего не знаю? – внутри сжался предательский комок страха. Старейшина так и не сказал, каким будет мое наказание. Господи, только не в шахты!
– Ты больше не охотник, – Марика медленно вбивала слова-гвозди в крышку гроба моей карьеры.
– Ну, что ты молчишь? – в панике закричал я, – что решил Старейшина?
– А вот сменишься, тогда и узнаешь! – рыжая метла, довольная результатом, скрылась за углом, мелькая грязными пятками.
– Вот сука! – выдохнул я.
В глазах плыли разноцветные пятна, с трудом вдыхая ставший густым и вязким воздух, я присел на скамейку из грубо отесанных досок. Что же теперь будет? Как смотреть в глаза отцу? Он всю жизнь готовил меня к жизни следопыта. Элиты общины! Того, кто в мирное время прокормит свой род и в часы опасности станет на защиту потомков. Быть примером для молодняка, опорой старейшин…
А я… Все спустил в помойную яму из-за минутной слабости… Чертов лось стоял перед моими глазами, усмехаясь – ты забрал мою жизнь, а я забрал твою…
Сделав глубокий вдох, я взял себя в руки. Успокойся, Яков, это не такой проступок, чтобы тебя сделали рудокопом, ради такого наказания придется очень сильно постараться. Может это и не навсегда, Старейшина мудр, он знает, что среди детей моего лета, я самый лучший охотник. А сейчас он хочет закалить мою волю, не станет он меня гробить на рудниках. Отдавать меня механикам уже слишком поздно, я не успею постичь их мудрые машины к обряду определения. Может, он отправит к городской страже? Возможно… Буду сидеть на вышке, пока из меня ветром всю дурь не выбьет. И начинать бороться с дурью нужно прямо сейчас.
Встав, я внимательно оглядел кромку леса на дальней стороне луга. Обычный мирный пейзаж, не меняющийся последние три года. Хоть я был и молод, но помню нападение Альфы.
Он был бродяга, его младшие братья не водятся в здешних лесах. Огромный белый медведь забрел с северных пустошей в наш прайд. В поисках пищи зверь неделями истреблял дичь по всей округе. Это дало нам время подготовиться.
В ночь, когда все кончилось, нас собрали в родовом доме. Сделанный еще людьми, которые жили до катастрофы, он своими толстыми стенами должен был сдержать натиск чудовища и сохранить род. Поднявшись по ржавой железной лестнице к окну, я наблюдал, как следопыты отважно сражались с титаном.
