Глава I. Начало долгой дороги
Колумбийский аэродром. Поздний вечер. Солнце почти зашло за горизонт. Тропический рай погрузился во тьму. По грунтовой посадочной полосе шли семеро представителей боевой группы «Красный череп». Последние лучи уходящего солнца сияли, отражаясь от их белой одежды. Шли молча. На лицах всех бойцов – сдержанность и, казалось бы, невозмутимость. Однако это было не так. Опытный ашера смог бы рассмотреть в этой невозмутимости и кажущемся внешнем спокойствии лёгкую горечь расставания. Подошли к большому транспортному самолёту. Пилот, высушенный колумбийским зноем человек, уже ожидал их. Внешне он напоминал потомков майя. Из одежды – серая от времени майка и рваные джинсы. На шее красовалось ожерелье из зубов животных. Рядом с одетыми в белые сверкающие майки и штаны бойцами «Красного черепа» пилот выглядел ободранным бродягой.
– Вас, зеленолицых, только за смертью и посылать, – утомлённо фыркнул он.
– Рамирес. – Таня бросила на него суровый и немного усталый взгляд.
– Молчу, – враз сдался тот.
Синицына одобрительно покивала головой. Посмотрела на Александру и Хилари.
Магваер так и не привыкла к слегка зеленоватой коже представителей «Красного черепа». Когда она смотрела на Таню и Киру, ей было немного не по себе. Знала – они ашера, а их цвет кожи – не что иное, как естественный камуфляж, подаренной мутацией. Но всё равно смотреть на них было немного неприятно. Может быть, просто сказывалось не самое лучшее состояние. Душу охватила тяжёлая и прилипчивая тоска, она острыми когтями скребла сердце. Рвала душу. Разум оставался неизменным. Понимал – расставание временное, и нечего поддаваться тоске. Но душа и сердце твердили об обратном. Им казалось – расставание будет вечным. Больше не свидятся. Магваер, на свою беду, переняла заповедь воинской жизни – опасность подстерегает тебя везде, и в любой момент жизнь может оборваться.
– Как закончите, дайте знать, я пока полезу в самолёт… – сказал Рамирес. Небольшая пауза и настойчивый гонор: – Только учтите, вас ждут ещё около пятидесяти человек.
Таня ничего не ответила. Только посмотрела на Рамиреса тяжёлым взглядом. Тот весь сжался. Сел в кабину самолёта.
Таня, переглянувшись с четырьмя своими бойцами, начала говорить, глядя в лицо Хилари:
– Расставание всегда грустная пора, но оно необходимо. Иногда у нас с вами не всё было гладко… Но за месяцы, что ты провела здесь – ты стала настоящим членом нашей небольшой и дружной семьи. Я не мастер толкать длинные речи, да особо это и не нужно. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. Как мы к тебе относимся. А лучше слов говорят поступки. Мы своих не бросаем. Не предаём. Всегда поможем. Для нас наши сотоварищи – семья. Наши сотоварищи – для нас всё и вся. Впрочем, вы и так это поняли. Теперь пришла пора покинуть, так сказать, родное гнездо и пойти во взрослую, самостоятельную жизнь. Обрести свой дом и свою семью. Но не следует забывать тех, благодаря кому вы есть. Да и, по большому счёту, это расставание временное.
Небольшая пауза. Таня о чём-то задумалась.
– На удивление мы будем близко и в то же время далеко от вас. Больше мне нечего вам сказать. Так же, как и всем нам. Теперь просто пришла пора сказать – до свидания. Я не говорю «прощай». Я говорю – «до свидания». Мы ещё свидимся, и довольно скоро.
Голос Тани был наполнен печальными и горестными нотами. Она тщательно пыталась скрыть своё душевное состояние, но было заметно – горечь, тоска расставания сжигали сердце и душу. И скрыть это не представлялось возможным. Глаза Тани медленно начали «стекленеть» – в них накопилось большое количество влаги, и она вот-вот должна была вырваться наружу. Но ашера неведомыми душевными усилиями сдерживала этот пожар.
