Михаил:
Михаил:
Михаил:
[Строфа 5: Площадь]
Вот площадь —сердце города, что бьётся
В груди из камня, в рёбрах из оград,
Здесь жизнь бурлит, хохочет и смеётся,
И каждый этой суете так рад.
Здесь голуби клюют пустые крохи,
Что брошены им праздною рукой,
И в этом – символ всей моей эпохи,
Где дух забыт и куплен был покой.
Я в центре шума, в гуще карнавала,
Но тишина в душе моей звенит,
Как будто жизнь меня околдовала,
И превратила в ледяной гранит.
И я стою, как памятник безвестный,
Тому, кто верил, но не смог найти
Свой путь в толпе, свой уголок небесный,
И с кем мне больше не по пути.
[25.06, 01:06] brainxd555: Императорская строфа
Скиталец в пурпуре
[Песнь единственная]
[Строфа 1]
Мой друг, когда закат багряный
Окрасит шпили и кресты, И воздух, горький и туманный,
Рождает смутные мечты,
Я чувствую себя изгнанным
Из мира вечной суеты.
И в этот миг, до боли странный,
Когда все помыслы чисты,
Я жду, как милости желанной,
Божественной той немоты,
Чтоб глас души самообманной
Достигнул высшей высоты, где блики
горят, как дальние гвоздики,
пронзая сумрака шелка,
и где рождаются великие
порывы, что живут века.
Беру перо, что на столике
лежит, как верный часовой,
ведь в этом мире меланхолика
спасает только голос свой,
чья мысль, как дерзкая разбойница,
готова ринуться на бой,
но рифма, вечная заступница, —
над скорбью правит над самой.
Она —мой храм, моя сокровищница,
мой щит и мой последний бой.
Она одна моя бессонница,
когда я говорю с собой.
[Строфа 2]
Мой друг, когда толпа рекою
Шумит на площади большой,
И каждый занят лишь собою
И мелкой, бренною игрой,
Я заражаюсь их тоскою,
Теряя внутренний покой.
И в этот час, перед грозою,
Когда весь мир мне стал чужой,
Я говорю с немой звездою,
Что светит над моей главой,
Ищу в ней связи с синевою,
С той долей вечной и святой, где блики
подобны ангельским улыбкам,
что шлёт нам вечность свысока,
но в мире суетном и зыбком
их суть для смертных далека.
Беру перо, что на столике
хранит молчание и пыль,
ведь в этом мире меланхолика
спасает лишь былая быль,
чья память, горькая невольница,
плетёт из прошлого ковыль,
но рифма, вечная заступница, —
над прахом прорастит посыл.
Она —мой враг, моя пособница,
мой самый пламенный посыл.
Она одна моя темница,
из коей вырваться нет сил.
[Строфа 3]
Мой друг, когда метель, рыдая,
Стучится в мёрзлое окно,
И тень, по комнате блуждая,
Рисует судеб полотно,
Я, в кресле старом утопая,
Смотрю на мир, как на кино.
И в этот час, не ожидая
Ни встреч, ни писем – всё равно,
Я мыслью вечность обгоняю,
Где мне быть может суждено
Увидеть проблески из рая
И бросить в землю то зерно, где блики
надежды робкой и неяркой
пробьют отчаяния гранит,
и жизнь, что кажется помаркой,
свой высший смысл соединит.
Беру перо, что на столике
лежит, как ключ от всех дверей,
ведь в этом мире меланхолика
спасает лишь полёт идей,
чья суть, как гордая орлица,
парит над суетностью дней,
но рифма, вечная заступница, —
всех армий и царей сильней.
Она —мой скипетр и гробница,
мой гимн и плач среди теней.
Она одна моя царица,
и я навек в полоне ей.
[25.06, 01:20] brainxd555: Сказ про Ерёму-простака и Царскую Закавыку [Песнь первая]
[Строфа 1]
В одном краю, где щи лаптями
Хлебают прямо из реки,
Где куры спорят с петухами,
Кто раньше встанет с той ноги,
Правил страной один боярин,
Что звался царь Агей-туман,
Был нравом крут и бестолков, как валенок,
Но хитростью —ну чистый змей-мутан…
Простите, вырвалось, смутьян.
Он был для подданных суров,
Издаст указ —хоть волком вой,
Чтоб каждый был всегда здоров,
Но чтоб с поникшей головой.
И чтоб никто не строил спора,
А только слушал приговора.
Но был в селе мужик, Ерёма,
Что жил от трона в сорока верстах,
И у него мозги не дома,
А где-то в сказочных мирах.
Ему что царь, что та солома,
Что у коровы на рогах,
