Бам!
− Блядь! Как же больно-то,
сука….
Бам!
Я откатилась в сторону и смогла
открыть один глаз. Высоченный неопрятный мужик, от которого разило
перегаром, потирал кулак со сбитой костяшкой. Сплюнул на пол и
вышел, зло пробормотав нечто неразборчивое. Видимо об меня он
костяшки и сбил, мразота – бабу бить! Да хрен бы с ним левую бабу,
мало ли, как оно бывает, но, − меня?!
А с хера ли меня? Голова гудела,
мысли слипались в кучу, не соображалось. Мужика я не помнила, да и
думать мешало гудение в ушибленной черепушке. Вот же гондон… Чудом
сгреблась, поднялась на четвереньки, распрямилась, держась за
стенку. Стена была обклеена старыми пожелтевшими обоями в выцветший
ржавый узорчик. У меня похожие когда-то были на съёмной
студенческой халупе. Хохотнула, вот странное создание − человек: в
голове шумит, кровавые сопли свисают, грудина болит, наверное,
ребро сломано, а она − обойчики вспомнила времён молодости! От
курица!
По стеночке доползла до ванной,
тёмной и пошарпанной, в лучших традициях коммуналок. В мутном
зеркале с белыми неаппетитными потеками отражалась худющая баба с
недобрым взглядом из-под кустистых бровей. Глаза тёмные, посажены
глубоко, уголки опущены. Губы тонкие, лицо вытянутое, нос то
ли сломан, то ли от природы с горбинкой. И вся эта красота
расцвечена великолепным кровоподтёком во всю щёку. Баба и так была
не ахти, а хуже её дело ещё и то, что это, мать его, была не я! Я,
конечно, тоже не королева красоты, но не могла за одну ночь
трансформироваться из невысокой рыжухи в эту вороную кобылу! Ну, и
годков то мне уже далеко за…!
От созерцания удивительного
отражения меня отвлекло шуршание. Я опустила взгляд, и чуть
вздрогнула. На растоптанных тапках неопределённого цвета,
свернулся, обхватив мои ноги, лохматый пацаненок. Чернявый,
грязный, худющий! Года три, от силы. Он неслышно пробрался в ванну
и приобнял меня за ногу.
− Мама? – поднял он на меня черные
глазищи.
− Приплыли, − подумала я, и села на
край ванны.
Вот зря я читала все те книжонки
фантастические, что Любка подсовывала. Надо было вышивать или
вязать в свободное время. Так нет, нравилось мне, идиотке, про
попаданцев всяких читать − вот и попала. Опрос дитятка, осмотр дома
и рытье в бумагах дало невероятный результат: я попала в 1964
год, куда-то в Англию. Зовут меня Эйлин, пацанёнка − Северусом,
мудло, которое врезало мне по морде – некто Тобиас Снейп − мой муж.
и всё происходящее не сон, не бред (я щипала себя за ногу и
несколько раз нажимала на глаз), это вселенная Гарри Поттера
(пара-пара-пам!).
В своё время киношка мне оч зашла,
хотя дохрена недопоняла. Потом, вместе с малыми читала книжки.
Нормальное чтиво, мои читали взахлёб. Хотя точно так же они
залипали и на Хроники Нарнии, и на Перси Джексона. Мои, эх, как там
мои то? Они большие детки уже, конечно, со своими семьями давно
живут. А я… А я в теле худющей бабы с фингалом, сосульками вместо
волос, мужем-алкашом и пострелёнком, сижу в разваливающейся хибаре
на продавленном диване и не знаю, что делать дальше. Из телика
вечно всякие мотиваторы, коучи и психологи говорят, что нужно в
любой херне искать позитив.
Я задумалась, откинувшись на спинку
дивана, тот заскрипел. Лохматый детёныш, дремавший рядом,
заворочался и засопел. Так, ну какой у меня позитив? Я окинула
взглядом тёмную обшарпанную гостиную, грязнющие окна, перевела
взгляд на себя… Ну ок, из плюсов, у меня впервые в жизни есть дырка
между худыми ляхами!
− Думай, Эля, думай! От сидения на
жопе эта херня сама не рассосётся, надо булками шевелить!
Я тихонько встала, и двинулась на
кухню, на ревизию припасов. Мудло вечером придёт и будет жратки
хотеть. Надо подготовиться. Кроме еды в одном из кухонных ящиков
была найдена аптечка. Опознан йод и нечто похожее на широкий
эластичный бинт. В ванной, с горем пополам, отмылась холодной водой
от крови. Смазала все ссадины йодом, на синяки нанесла йодовую
сетку, ребра крепко перемотала бинтом. Шмотки оставила валяться в
ванной: сил и желания заниматься стиркой не было. И так срач, одной
грязной тряпкой больше. Дотянула до спальни, в шкафу нашла
уродское, но свободное и чистое платье-халат в цветочек. Накинула,
затянула пояс. Сойдет. Сползла вниз и, на скорую руку, сляпала
супец с перловкой, больше ни на что синяя птица найденная в
холодильнике не годилась. Пожарила картошки с луком. Пока чистила и
ворочала чугунную сковороду чуть не сдохла. Рёбра горели.
