– Привет, бамбино. Думала сбежать от меня? – Марко прижал меня к стене, глядя на меня убийственными почерневшими глазами, словно в них встроены две пушки, как в фильмах будущего.
И он меня пугал. По-настоящему…
– Я… я…
– Я предупреждал, чтобы ты не смела сбегать, у тебя не получится. Еще никто не уходил от дона Гальятти.
– Значит, я буду первая.
Марко сильнее сжал пальцы у моего горла.
– Теперь ты моя, Виктория! Тебе лучше подчиниться, если ты хочешь жить, и чтобы твой Джо не пострадал.
– Заставь меня, – выпалила я дерзко. Мадонна, что я несла?
– Что?
– Заставь меня быть твоей. Или не можешь? Слаб, дон Гальятти?
Я харкнула прямо в его лицо и меня это ужасно завело. По телу расползлась удовлетворение моей безнаказанности и его кипящих нервных клеток, которые я чувствовала кожей. Мы горели от ярости и злости: я – от отсутствия выбора, он – от моего неподчинения. Я не его пешки, не Джузеппе и даже не отец. Он выбрал неправильную жену.
Но я не жалела о содеянном… ну, пару секунд.
Его пальцы резко развернули дернули все пуговицы свадебного платья. Они отскочили в разные стороны как мячики для пинг-понга, оставляя меня полностью обнаженной среди белых кусков ткани.
Марко развернул меня обратно и навис сверху.
– Ты нарываешься, бамбино.
– Мне плевать.
– Ты – моя жена. У тебя нет выбора.
Всегда был, есть и будет. Я не одна. Марко не знал о будущем побеге. Но если бы я знала, в кого он превратит меня…
Я предстала перед мужем абсолютно голой, в одних хлопковых трусиках с небольшой дырочкой на шве. Ему ничто не помешало дернуть из и оставить меня ногой.
У меня никого не было до него. До Марко. Он первый мужчина, который видел меня абсолютно голой.
– Какая горячая, непослушная бамбино. Тебя надо воспитать.
– Ты не посмеешь.
– Поверь, тебе понравится. Ты попросишь еще.
Он проводит пальцем по моим губам. По-хозяйски, словно я дала разрешение. Я хотела сделать ему больно, хотела стереть самодовольства с его симпатичного лица.
Хотела, чтобы ему тоже было больно…
Но что-то внутри меня заставило самозабвенно смотреть в почерневшие глаза и кожей ощущать его смуглый палец на губах.
Вы давно просили прописать иерархию мафии, чтобы не путаться в понятиях, поэтому ловите.
Босс/дон – главный член семьи мафиозной семьи. Получает сведения о любом «деле», совершаемом каждым членом семьи. Дон избирается голосованием капо или им становится подручный дона. До 1950-х годов в голосовании участвовали вообще все члены семьи, но впоследствии от этой практики отказались, поскольку она привлекала внимание правоохранительных органов.
Младший босс, или подручный – заместитель дона, второй человек в семье, который назначается самим доном. Подручный несет ответственность за действия всех капо. В случае ареста или смерти дона подручный обычно становится действующим доном.
Консильери – советник семьи, человек, которому дон может доверять и к советам которого прислушивается. Он служит посредником при разрешении спорных вопросов, выступает посредником между доном и подкупленными политическими, профсоюзными или судебными деятелями либо выполняет роль представителя семьи на встречах с другими семьями. У консильери, как правило, нет собственной «команды», в подчинении у них обычно находится только один «солдат». Несмотря на это, они всё равно имеют значительное влияние в семье.
Капореджиме или капо – глава команды, состоящей из солдат, который несет ответственность за один или несколько видов криминальной деятельности. Капо подчиняется подручному либо самому дону. Представление в капо делает подручный, но непосредственно капо назначает лично дон.
Солдат – самый младший член семьи, которого «ввели» в семью, поскольку он доказал для неё свою полезность или по рекомендации капо. После избрания солдат обычно попадает в ту команду, капо которой рекомендовал его.
