Фавориты
Цепные псы
Пролог
…Causethefutureisnow
And now I’m disappearing…
The Offspring – The Future Is Now
Год 313 от Великого катаклизма.
Я не люблю этот город. Не люблю эти
улицы, автомобильный шум, пугливых горожан. И этот город отвечает
мне взаимностью. Каждый взгляд напоминает мне о том, что здесь мне
не рады. Хотя понимаю, без таких как я этот чертов городишко давно
канул бы во мрак, определенно. Вот только, я не никогда не получу
благодарность или хотя бы кивок одобрения. Здесь так не принято.
Уже очень давно.
Я сливаюсь с толпой. Каждый, кто
смотрит на меня, мог бы видеть невысокую, коротко стриженную
рыжеволосую девушку в деловом костюме, черном осеннем плаще. Люди
могли бы думать, что я занимаю высокую должность или же просто
ответственный офисный работник. Но стоит мне снять линзы, и толпа
поспешно растекается предо мной. Никто не хочет даже ненароком
прикоснуться ко мне, бояться, слово я прокаженная. Раньше меня это
очень задевало. Я ведь человек! Не совсем обычный, но человек. Хотя
да, чего это я? Люди всегда боялись того, чего не понимали.
Достаточно просто выйти на улицу с «открытыми» глазами и вокруг
меня образовывается пустое пространство. Люди обходят меня, как
вода обтекает камень. У нас не такие глаза, как у людей.
Этот город из бетона и стекла уже
захватила осенняя хандра. Надо округом повисли мрачные тучи, дул
неприятный ветер, моросил мелкий дождь. В воздухе витал стойкий
запах мокрого асфальта. Но знаете, не такой как в летние дни в
сезон дождей. Летом, когда дорога и улицы разогреты знойным
солнцем, у мокрого асфальта совсем другой запах. Этот запах
ассоциируется с теплом. Запах мокрого асфальта в ноябре
ассоциировался с холодом, приближающимся снегом. Каждый год было
одно и то же, после событий Великого Катаклизма, климат нашей
планеты сильно изменился, но на сегодняшний день он является
стабильным и, как говорят климатологи, никаких существенных
изменений не ожидается в ближайшие 10-20 лет. Поэтому, я уже
привыкла к тому, что с приходом осени приходят и холода,
незамедлительно, почти сразу.
Прибыв на место, останавливаюсь.
Прикладываю ладонь к сканеру. Выскакивает голографическая морда
охранника.
- Назовитесь.
- Февральская.
- Порядковый номер.
- Тринадцать двадцать два.
- Идентификация личности. Акира
Февральская, 1322 в базе данных обнаружена. Добро пожаловать.
Киваю голографическому охраннику,
прохожу в открывшиеся двери. Длинный коридор, черный пол, потолок и
стены белоснежного, слепящего цвета.
- Акира. Ты опять опоздала, - слышу
голос Июльской.
Склоняю голову на бок, внимательно
смотрю на нее, а она на меня.
- Все собрались? – спрашиваю я, хотя
ответ и так знаю. Понятное дело, что да.
- Да, Майский недоволен, - говорит
мне Июльская, поправляя свои непослушные волосы.
Следую за ней до «Оригами», всю
дорогу она говорит, говорит, говорит. Как и предполагалось, не
замолкая. Вечно позитивная Июльская раздражала. Но она мне и
нравилась, поэтому, я потерплю. Она толкает дверь, захожу за ней.
«Оригами» — это комната-трансформер, она меняет свою планировку и
внешний вид в общем в зависимости от настроек. Сегодня в комнате
светло и довольно-таки просторно. Тканевые обои в полосочку, белый
диванчик с квадратными подушками с бантами, два кресла, белые
деревянные стулья. Все такое светлое, что даже тоску навевает.
Маленькие розовые цветочки гроздьями свисают с подвесных горшков, в
большом серванте можно рассмотреть красивый фарфоровый сервиз. Все
это – плод работы голограмм и модельного пластика, из которого
строились подобные помещения. Я окидываю комнату взглядом. Всё как
всегда. На меня внимательно смотрит десять пар глаз. Июнь хмыкает,
закатывая глаза. Странно, как удержался от какой-то колкости.
Мартовская и Январская улыбаются мне. Август, не отрывая взгляда от
книги, поднимает руку и делает жест, который может значить или
«привет», или «дай», но судя по всему – это приветствие. Апрельский
и Октябрьская на мгновение отвлекаются от своего вечного спора и
рассеяно кивают мне. А вот Ноябрьский и Декабрьский. Эти двое
синхронно качают головой в знак недовольства, в их взгляде можно
прочитать осуждение. На мгновение сталкиваюсь взглядом с
Сентябрьской. Она с вызовом смотрит на меня, я на нее. Такой вот у
нас, соперниц, ритуал приветствия. Июльская с разбегу шлепается на
диван, я же осторожно, вдоль стенки, пытаюсь протиснуться между
книжными шкафами и приземлится в кресло пока он меня еще не видел,
пока я еще не видела его.
