- Ты понимаешь, о чем я. Такому
как я рядом с тобой не место. Мы как день и ночь.
- Как утро! И как вечер. Как
самое прекрасное время, когда любимые вместе, - я закрыла
его рот ладонью, не давая возразить.
- Ты меня тоже особо не
знаешь. По крайней мере, не больше, чем я знаю тебя. А когда
защищал, рискуя жизнью, убивал за меня, так знал еще
меньше.
*****
- По-моему, ты преувеличиваешь, впрочем, как всегда. И Антон
твой туда же.
Я буквально увидела, как Инна закатила свои янтарные глаза на
другом конце линии.
- Я б вообще никуда не уезжала, если честно. У нас столько
охраны… Да к тому же, я уверена – максимум месяц еще, и власти с
ними разберутся.
- Они уже второй месяц разбираются и все никак…, - связь
оборвалась. В последнее время с ней вообще творилось черт-те что.
Могла вообще пропасть на несколько минут, а ловила почти всегда с
жуткими помехами.
Перезвонила. Вызов вообще не шел - сразу короткие гудки. Такое
было впервые. Я засунула телефон в карман, подошла к чемодану и
застегнула на нем «молнию». Открыла следующий, чтоб в который раз
проверить, не забыли ли мы чего впопыхах.
Фрагменты из роликов на Ютуб, напоминающих теперь фильмы ужасов,
в которых зомби набрасываются на людей, то и дело всплывали в
памяти. Впрочем, и официальные новости были уже не на много лучше.
Разве что акценты были расставлены иначе, и каждый сюжет
заканчивался фразой вроде: «Власти делают все возможное для
стабилизации ситуации. Оставайтесь дома и не паникуйте». Пока они
еще были – телевидение и Интернет, не паниковать было чуточку
проще.
Я подошла к высокому панорамному окну, ведущему на террасу.
Отодвинула створку и вышла на улицу. Светило солнце, зеленела
молодая травка и было слишком тепло для середины апреля. Одетой
только в футболку и джинсы мне холодно не было.
Пару раз глубоко вздохнув, я обвела взглядом участок у дома. Но
ни огромный бассейн, ни выложенные белым камнем дорожки, окруженные
аккуратно постриженными вечнозелеными деревьями, ни даже
поселившаяся на нашем заборе недели две назад колючая проволока не
давали сегодня ощущения подобия покоя. Еще и Антона нет. Уехал на
какую-то особо важную деловую встречу несколько часов назад. И
какие могут быть дела сейчас? Ведь казавшаяся нерушимой
бизнес-империя семьи моего мужа похожа теперь на развалины, как и
все остальное…
Я перезагрузила телефон и набрала Антона. Без толку. Прошлась
немного по улице, повинуясь все еще не забытой привычке «ловить
сигнал».
Ничего.
Еще в феврале начали появляться единичные новости о заболевших
неизвестным ранее вирусом. Но звучали они на тот момент как-то
нестрашно. Заболевших было не много, все они находились в других
странах, а в одном предложении со словом симптомы всегда звучало
«гриппоподобные». Грипп у нас каждый год. Неприятно, но… Не
страшно.
Но очень быстро новостей, подробных новостей,
становилось все больше, как и заболевших. Одна за другой страны
вводили карантин – сперва только в учебных заведениях, потом в
отдельных городах, а потом уже повсюду. Отменялись авиарейсы,
закрывались границы. Вводилось чрезвычайное положение.
Снова и снова в новостях мелькали жуткие кадры с зараженными
людьми: огромные синяки на коже, кровь из глаз, носа и горлом.
Заболевание длилось от трех до пяти дней и всегда
заканчивалось смертью всего зараженного организма, кроме небольшой
части мозга, из-за которой труп и «воскресал». О последнем поначалу
говорилось только в неофициальных источниках. Но вскоре то, что
умершие от вируса «поднимаются», начинают питаться живыми, и что их
укусы - дополнительный источник заразы, а уничтожить их
окончательно можно только повредив мозг, объявили уже власти.
