Часть первая
I. Марцеллус Прибытие
Восьмого дня до мартовских календ 45 года до Р.Х. дозорный с башни Массилии возвестил о приближении триремы «Феникс», возвращающейся из Александрии, Афин и Сиракуз.
Как водится, портовый навигатор немедля отплыл на лодке, миновав скалы Посейдона, и взошел на борт судна между мысом Нептуна и островом Дианы.
По обычаю, площадь у храма Юноны наполнилась зеваками, ибо в Массилии прибытие триремы всегда было событием, особенно если корабль, подобно «Фениксу», был построен в верфях Коринфа и принадлежал знатному патрону Марцеллусу Моррелиусу.
Однако трирема приближалась медленно, будто неся на себе печаль. Она миновала пролив, сотворенный некогда гневом Вулкана между островами Лавиния и Цирцеи, обогнула мыс Меркурия и шла под парусами, но столь скорбно, что толпа, чуя недоброе, шепталась: что же случилось с гордым «Фениксом»? Знатоки же видели – корабль цел, руль крепок, весла в строю. Рядом с навигатором стоял юноша, чей взор не упускал ни одной команды, повторяя их четко и властно.
Тревога охватила одного из зрителей. Не дожидаясь причала, он прыгнул в лодку и велел грести навстречу триреме.
«Феникс». Фреска времен Римской республики.
Увидев его, юноша-центурион склонил голову.
Ему было лет двадцать, статен, с глазами темными, как ночь, и волосами, черными смолы. В его осанке читалась твердость легионера, привыкшего к битвам.
Эдомиус Дантеус.
– Эдомиус! – крикнул человек в лодке. – Отчего на корабле траур?
– Великая скорбь, патрон Марцеллус, – ответил юноша. – У берегов Сицилии мы потеряли нашего доблестного центуриона Лукллия.
– Груз? – спросил патрон.
– Цел, клянусь Юпитером. Но Лукллий…
– Как пал? – Марцеллус облегченно вздохнул.
– Не в бою. Лихорадка сожгла его за три дня. Мы предали тело морю с мечом и щитом, как подобает воину.
– Смерть приходит даже к сильнейшим, – произнес патрон. – Но вы хорошо справились, Эдомиус.
Юноша повернулся к гребцам:
– К причалу! Якорь бросать!
Команда замерла, затем ринулась исполнять приказы. Марцеллус, ловко взобравшись на борт, заметил Данглариуса, квестора, выходящего из каюты. Тот поклонился, но взгляд его скользнул по Эдомиусу с холодом.
– Он слишком юн, чтобы командовать, – пробормотал квестор. – Из-за его упрямства потеряли два дня у Мальвы, вместо пути в Массилию.
– Он исполнил долг, – возразил Марцеллус. – Лукллий велел ему доставить свиток претору Гаю.
– Свиток? – Данглариус нахмурился. – А письмо вам он передал?
– Какое письмо?
– Капитан вручил ему еще и таблички для вас. Возможно, юнец забыл…
Эдомиус, закончив дела, подошел:
– Патрон, разрешите отбыть? Отец и невеста ждут.
– Невеста? А, та гречанка из Каталании! – Марцеллус усмехнулся. – Ступай. Но после – ко мне. «Фениксу» нужен новый центурион.
Данглариус сжал губы. Ревность клокотала в нем. Эдомиус же, спрыгнув на берег, шагнул в толпу, даже не подозревая, что зависть квестора уже плетет сети, достойные самого Плутоса.
II. Тени Фортуны
Город Массилия, жемчужина Средиземноморья, встретил Эдомиуса шумом рынков и шепотом цикад. Улицы, вымощенные камнем, дышали жаром, но юноша шагал быстро, будто сама Немезида гналась за его тенью. В руке он сжимал свиток, обернутый в кожу гиппопотама – знак того, что послание не терпело промедления. Отец, старый легионер Тертиус Дантеус, не раз говорил: «Судьба республики висит на острие меча и чести тех, кто держит его».
Однако мысли Эдомиуса летели к дому у подножия холма, где ждала Лисия. Гречанка с глазами цвета моря, чей смех заставлял забыть о битвах. Они встретились в Каталании, когда корабль «Феникс» чинил паруса после шторма. Она лечила раны его товарищей травами, а его – стихами Сапфо. «Ты – мой Одиссей, – шептала она, – но я не стану Пенелопой, что ткет саван. Если покинешь – найду даже в царстве Аида».
