Испытание огнем: мое знакомство с НЛП
Предисловие
НЛП стало частью моей жизни с середины 1990-х годов. Мой отец начал изучать этот подход, чтобы узнать больше о себе и о людях, которые его окружают. А поскольку он был сыном проповедника, всему, чему учился отец, учились и все мы!
Шло время, я слушала рассказы папы, и все это звучало довольно интересно, но в большей степени для него самого. Я же была занята своей малышкой и не имела возможности глубоко погружаться в это.
В начале 2002 года для меня все кардинально изменилось. Мою одиннадцатилетнюю дочь госпитализировали в детскую больницу Люсиль Паккард при Стэнфордском университете из-за анорексии. У нее появились проблемы с сердцем, кости стали хрупкими, и в целом прогноз был очень неутешительный. После трех недель лечения и потраченных шестидесяти тысяч долларов они хотели поместить ее в психиатрическую больницу за пределами штата. Время от времени нам бы удавалось навещать ее. Нам сказали, что других вариантов нет: она не выживет, если мы не последуем их советам.
Вопреки рекомендациям врача мы решили выписать ее из больницы. Как вы можете себе представить, на главного врача это не произвело впечатления. Он предложил всей нашей семье обращаться к нему за помощью, если она понадобится, и пожелал нам всего хорошего. Амбулаторное лечение оставляло желать лучшего. Консультирование не помогало. Нам действительно стало казаться, что все будет так плохо, как говорили врачи.
Не желая с этим мириться, я обсудила с папой изменение методов ее лечения. После долгих часов работы мы вдвоем разработали план, как спасти мою дочь – бросить вызов всем правилам и статистике – и помочь ей поправиться. Что за план? Использовать все, что он знал из НЛП, все, что я знала о психологии, и заниматься с ней, чтобы помочь ей выздороветь. Несмотря на то что мы использовали комбинацию техник, наиболее эффективные и быстрые инструменты были взяты из области НЛП.
Мы занимались с моей дочерью, чтобы понять и принять ту ее часть, которая боролась за контроль, ограничивая потребление пищи. Вместе с ней мы исследовали, о чем она думала и что чувствовала. Мы жонглировали разными техниками, пока не нашли то, что сработало.
Сначала мы ходили к ее врачу три раза в неделю, потом дважды, а потом только раз в неделю. Он наблюдал за моей дочерью на предмет типичных проблем, с которыми сталкиваются дети, страдающие анорексией, после выписки из больницы. Доктор проверил ее жизненные показатели, анализы мочи и оценил ее состояние на предмет улучшения.
Она больше никогда не попадала в больницу, стабильно набирала вес и справлялась со своими «демонами» при поддержке НЛП и тех, кто ее любил. Врачи думали, что мы сошли с ума, когда моя дочь рассказывала о том, как она представляла себе анорексию, как смогла изменить свои отношения с этим заболеванием и едой, взаимодействуя с размером и цветом картинки, – и другие вещи, которые звучали одинаково странно для тех, кто сталкивался с традиционными методами лечения.
Этот путь был нелегким, но путешествие того стоило.
На сегодняшний день с момента выздоровления моей дочери прошло больше десяти лет. Я уверена: без НЛП мы бы ее потеряли. С моей новообретенной верой в силу НЛП мы с папой усерднее, чем когда-либо работали над его практическим применением в реальном мире. Мы нашли способы помочь детям справиться с историями жестокого обращения, пожилым людям – с хронической болью, а предпринимателям – с повседневными проблемами.
Нашей заветной мечтой было создать программу, которая помогла бы реальным людям справиться с реальными проблемами. У папы был удивительный способ подачи информации. Он использовал истории из реальной жизни, чтобы помочь людям понять, что он хотел до них донести. Папой руководили искреннее сострадание к другим и желание помочь им жить лучше.
