Предисловие
Он проживал жизнь с самого начала… Так, говорят, всегда бывает перед смертью. Но теперь это не важно. Он с ней один на один, а ангел в небе почему-то пролетает мимо…
Жизнь, казалось, обещала так много, а теперь только щурится солнце, и время ведет стремительный обратный отчет к тому моменту, где ребенок бежит босиком по траве, врывается в дом с букетом одуванчиков:
– Мама!
– Не кричи, – мать сжимает руками виски.
Она устала. Она пришла с работы. Она учитель математики. Ей надо проверять контрольные.
Мальчик прячет за спину букет одуванчиков.
Мама зачеркивает красным чужие ошибки…
Портфель летит на крышу курятника.
– Учительский сынок! – кричит верзила из параллельного класса. – Иди пожалуйся мамаше!
Куры в страхе разбегаются в разные стороны.
… Мальчик вырос. На столе три белых розы.
– От кого? – спрашивает выросший мальчик мать.
Она сидит напротив. Они обедают. Суп из рыбных консервов – на первое. Котлеты с рисом – на второе. На третье – компот.
– Понимаешь, в моей жизни произошли перемены, – немного смущается женщина с красивым и строгим лицом. – Я всегда говорила с тобой на равных…
– Да, – отодвигает сын компот. – Мой папа никакой не летчик, и он не разбился. Ты нагуляла меня.
Пощечина, как звук аплодисментов.
Аплодисменты… Юноше вручают красный диплом.
Он спускается в зал. Он горд и немного печален, потому что матери нет в зале.
– Что-то случилось? – шепчет на ухо его вчерашняя однокурсница в желтом платье в черный горошек.
На днях они решили пожениться.
Призывной пункт. Голые спины новобранцев.
– То есть вы хотите сказать, что я не смогу служить в армии из-за какого-то плоскостопия? – недоуменно смотрит молодой человек в лицо врача, члена медкомиссии.
– Не какого-то плоскостопия, – поправляет тот очки, – а серьезного заболевания, опасность которого часто недооценивают. Да. Вы не сможете служить в армии, но из этого не следует, что вы не сможете служить Родине…
Крики «Горько». Горы «Оливье».
«… Напрасно девицу сгубили», – заводит песню за столом тетушка невесты.
«… Жених неказистый такой…», – подхватывают другие родственники.
Медовый месяц. Гагры. Море. Пальмы. Красота. Катер качает на волнах. Поцелуй соленый и страстный.
Полуулыбка жены. Шампанское. Новый год.
– Нет. Мне не наливай, – убирает в сторону бокал тонкая рука. – Кажется, у нас будет ребенок.
– Но… – теряется молодой мужчина. – Как мы будем втроем в комнате в общежитии? Ты представляешь?
Елочная игрушка со звоном разбивается о пол…
– На счастье! – смеется длинноногая девчонка.
Наклоняется собрать осколки бокала.
Короткая юбка. Упругие ягодицы.
Девчонка смеется и смотрит в глаза.
И снова Гагры. Аромат магнолий и закат у моря. Шашлыки. Вокзал и поезд. Тянутся вагоны и скрипят.
– Вы уволены! – строго произносит женщина с короткой элегантной стрижкой. – Надеюсь никогда вас больше не увидеть.
Хлопает дверь. Открывается новая. И еще. И еще. Много дверей и все открыты его Клану.
За этими дверями – море, рестораны, казино…
У него в руках ключи от всех дверей. Но там, за этими дверями, никто о нем не вспомнит добрым словом.
Никто. Никто из тех, кто зажигает свет по вечерам в своих окнах. И среди этих мириад зажженных окон он остался один со смертельной раной…
Только ангел, застывший облаком у края горизонта…
1
Ремонт обычно предвещает перемены, а ремонт в медицинском вузе, возможно, и глобальные перемены в научном мире. Ради этого стоит поплутать немного по длинным белым коридорам, хотя люди, пережившие клиническую смерть, не слишком уютно чувствуют себя в подобных тоннелях, даже если это коридор общественного туалета в цирке.
