Холодный взор нечеловеческих глаз
вот уже целый арн, не отрываясь, следил за планетой, сверкающей в
ночи космоса, словно чистейшей воды бриллиант в серебряной оправе.
Находясь в командной рубке ксила, кружащего по низкой орбите вокруг
голубой планеты, словно специально демонстрируя всему миру свое
присутствие, гость из глубин Вселенной ощутил минутное
раздражение.
«Эти люди – такие лицемеры. Одна их
часть старательно делает вид, что считают себя венцом и
единственным творением природы, другая осведомленная о
существовании Высшего разума, но не спешит делиться с остальными.
Играют в секретность, оберегая умы глупой части соотечественников
от душевных потрясений, чтобы они и дальше могли влачить жалкое
существование в полном неведении. Даже трусливые Создатели не
спешат рассказывать людям правду, предпочитая сидеть в безопасном
месте, пассивно наблюдая за ходом эволюции, которую пустили на
самотек. Какой странный мир. Что будет если вдруг произойдет нечто
по‑настоящему ужасное и куда это приведет? Как поведут себя
безмозглые существа в экстремальной ситуации? Увидим».
Медленно вращаясь в вечном танце
жизни, планета, называемая Землей, безмятежно плыла в необозримом
пространстве космоса. Ее обитатели даже не догадывались, какая
участь им уготована, а потому спокойно продолжали жить
повседневными заботами.
Остров Шикотан. 10 лет
спустя после заражения.
Холодные порывы ветра нещадно
хлестали по небритым щекам, швыряя в лицо ледяные брызги,
насыщенные острым запахом соли и йода. Охотское море в это время
года демонстрировало всю свою разрушительную ярость и мощь, готовое
разорвать и утопить любое судно, рискнувшее отдалиться за линию
волнореза, опутанного ржавой колючей проволокой, оставшейся с
последней войны. Но здесь, на краю земли, где едва теплится
последняя на Земле человеческая деятельность, все остро зависели от
рыбного промысла и своевременных поставок провианта. Погода не
имеет принципиального значения, когда на кону реальная гибель от
голода.
Я старался не замечать, что моя
одежда и экипировка давно промокли насквозь от дождя и
пронизывающего насквозь ветра, но зубы предательски стучали, а тело
изредка сотрясала сильная дрожь. В такие моменты мечтаешь о сухом
помещении и горячей пайке из синего краба, но долг заставляет с
надеждой всматриваться до рези в глазах в старенький морской
бинокль. Пытаясь рассмотреть сквозь косые струи дождя едва видимый
в туманной дымке силуэт рыболовецкого судна, я задумчиво поглаживаю
деревянный оберег морского бога, висящий на моей шее. Рыбаки еще
десять минут назад должны были сняться с якоря, но до сих пор не
отвечают ни на световые сигналы с берега, ни даже на выстрелы. В
километре отсюда между двумя холмами находится брошенный рыбацкий
поселок, который все считают проклятым, но он изредка оживает,
когда рыбаки выходят в море через Крабовую бухту – более удобного и
опасного места не найти на всем острове. Мой напарник и лучший друг
Антон Сергеев, переминающийся с ноги на ногу у турели
шестиствольного пулемета, смонтированного прямо в кузове
старенького грузовика, целиком разделял моё беспокойство. Раскрутив
ротор пулемета, он дал короткую очередь в сторону моря, подняв
фонтаны брызг в десяти метрах от борта судна. Антон был среднего
роста тридцатилетний, крепко подбитый, жилистый мужчина, всегда
готовый к переделкам и заварухам. Когда он был не в духе, горе
тому, кто встанет у него на пути, а сейчас он находился в дурном
настроении и только и искал повод для драки.
– Дело дрянь. Если на корабль
пробрался некроморф, рыбакам кранты.
