Глава 1
Смертельный вопрос[1]
Снег шёл уже четыре часа кряду и, по-видимому, не собирался прекращаться. В затерянной в глухих горах хижине все стены были увешаны охотничьим снаряжением, а за длинным столом, источенным термитами, собралась разношёрстная компания: мужчины и женщины разных возрастов, среди них затесался даже один иностранец. В комнате было жутко холодно, все дрожали, но продолжали сидеть с мрачными лицами. Никто не поднялся, чтобы развести огонь: собравшиеся внимательно слушали старое радио на столе.
Сейчас семнадцать часов тридцать минут по пекинскому времени. До начала экзамена осталось полчаса. Просим экзаменуемых как можно скорее пройти в экзаменационный центр.
Трансляция то и дело прерывалась, голос диктора заглушали помехи, характерные для радиотрансляций пятидесятых годов.
Это было уже второе объявление. В первый раз приёмник ожил три часа назад и сообщил:
Добро пожаловать в экзаменационный центр 003712!
От неожиданности пожилая женщина упала в обморок и до сих пор толком не пришла в себя. Один парень, вопреки инструкции, попытался разобрать приёмник, но когда вытащил батарейки, то вдруг выскочил из комнаты, словно одержимый, а через пять минут его труп соскользнул с заснеженной крыши.
После этого никто не осмеливался прикасаться к жуткой штуковине.
Пожалуйста, незамедлительно пройдите внутрь, снаружи оставаться запрещено!
Это предостережение прозвучало трижды, и в комнате воцарилась мёртвая тишина.
Спустя довольно долгое время раздался тихий голос:
– Ну вот опять… А делать что? И как вообще эта штуковина узнает, что кто-то остался снаружи?
Все помрачнели ещё сильнее, но никто не ответил.
Через пару минут второй человек не выдержал:
– А о ком речь вообще?!
Вопрос задал мужчина с кудрявыми волосами цвета соломы, жилистый, среднего роста. Обе его руки были забиты татуировками с изображением какого-то зверинца: не то ослы, не то собаки застыли в угрожающих позах.
Сидящий рядом с ним парень съёжился и ответил:
– Лао[2] Юй.
– А кто это?
– Ну тот алкаш, которого стошнило на входе. У него ещё сын и племянник.
Парень мотнул головой в сторону и приложил палец к губам. У стены стоял продавленный диван, на котором разлёгся тот самый племянник. Это был высокий мужчина немного моложе тридцати. Когда он вошёл в хижину, пригнувшись и держась за косяк, его лицо казалось бледнее, чем укрытые снегом горные сосны за спиной. С момента знакомства он смотрел на остальных свысока, а с лица его не сходила кислая мина.
По словам пьяницы Лао Юя, сына его сестры звали Ю Хо.
– И двух месяцев не прошло, как он вернулся из-за границы. На праздниках выкроил время и приехал в Харбин навестить меня. Завтра утром я должен был отвезти его в аэропорт. Эх, это всё моя вина… Я меры не знаю…
На вечеринке по случаю отъезда племянника Лао Юй напился вдрызг, а потом шатался по пустынным ночным улицам. На пешеходном переходе перед детской больницей кто-то оставил пачку ритуальных денег[3] из серебряной фольги, Лао Юй споткнулся и наступил на них, а потом всё закружилось у него перед глазами, и вдруг они с сыном и племянником оказались в горах.
Когда они вошли в хижину, Лао Юя повело и с громким звуком вырвало фонтаном прямо на Ю Хо. Перепачкав племянника с головы до ног, пьяница мигом протрезвел, пришёл в ужас от своей выходки и с тех пор не осмеливался заговорить с ним.
Разумеется, никто из собравшихся не был готов к подобным перемещениям. Только у иностранца по имени Майк в рюкзаке нашёлся комплект чистой одежды. Переодевшись, Ю Хо отсел от остальных, а потом разлёгся на диване и, не сказав никому ни слова, уснул. Он прикрыл рукой лицо, а серёжка-гвоздик в его правом ухе ослепительно сияла, отражая свет от масляной лампы в хижине и снега за окном.
