По всей Русской Земле летом и осенью 1611-го словно что-то закипало, зашумело из сердцевины, из глубин затаившейся, надолго замолкшей природной или народной души, как будто предвестья близкой природной и народной душевной бури дали о себе знать; какие-то дивные и странные слухи стали распространяться от города к городу, от селения к селению, а слухи и шорохи подхватывал ветер и переносил слуховые поветрия от поля к полю, от речки к речке, от леса к лесу, от сердца к сердцу, от души к душе человеческой. И всё это было естественным глубинным откликом на письма-грамоты, которые рассылал архимандрит Троицкого монастыря Дионисий в низовые города и селения Русской Земли и в которых для набожного народа, ждущего спасения от Великой Русской Смуты через Божию Небесную помощь говорилось:
«Православные христиане, вспомните наконец свою истинную православную христианскую веру… Покажите подвиг свой, молите служилых людей, чтоб быть всем православным христианам в соединении, стать сообща против предателей христианских, Михайлы Салтыкова и Федьки Андронова, и против вечных врагов христианства, польских и литовских людей. Сами видите конечную от них погибель всем христианам, видите, какое разорение учинили они в Московском государстве. Где святые Божии церкви и Божии образы? Где иноки, сединами цветущие? Инокини, добродетелями украшенные, не всё ли до конца разорено и обругано злым поруганием; не пощажены ни старики, ни младенцы грудные… Пусть служилые люди без всякого мешканья спешат к Москве, в сход к боярам, воеводам и ко всем православным христианам».
Ключевыми словами в разосланных многочисленных грамотах Дионисия были призывы к сопротивлению и борьбе против внутренних предателей христианства, засевших в Москве и Кремле, и против внешних врагов православия, поляков и литвы. Набожный православный русский народ, слушающий и читающий эти грамоты из Троицы с надеждой на молитвенное спасение через Божию помощь, считал необходимым особенным способом очиститься от грехов Русской Смуты и умилостивить Бога великим покаянием и строгим постом. С подачи монахов Троицкого монастыря по всем городам и селениям люди приговорились поститься три раза в неделю: в понедельник, вторник и среду ничего не есть, не пить, а в четверг и пятницу – сухо есть… Так приготовлялся народ русский к великому делу – отпору Смуте в своей многострадальной земле в огромном душевном желании сопротивляться Смуте и подняться на борьбу с внутренними предателями и внешними врагами православного христианства и положить раз и навсегда конец Русской Смуте, разложившей основы народной праведной жизни, сломавшей хребет и скрепы Московского государства…
А что же бояре и дворяне московские, засевшие в Кремле, жаждущие своего спасения не через помощь Небесную Божию, а через «земную помощь» со скорым прибытием в Москву польского войска короля Сигизмунда под началом гетмана Ходкевича? Внутренним русским «кремлёвским предателям» вместе с польскими отрядами Гонсевского, в окружении Кремля и Китай-города казацкими войсками Заруцкого и Трубецкого, была просто необходима воинская и продовольственная помощь гетмана Ходкевича. Но Ходкевич по каким-то причинам задержался с «земной королевской помощью» и подошёл к стенам Москвы только в октябре. Ему даже удалось доставить осаждённому измождённому польскому гарнизону и боярам-предателям незначительную продовольственную помощь. Гетман Ходкевич был опытным полководцем, чтобы чётко и правильно оценить ситуацию в Москве: пожары 15 сентября при бомбардировке Китай-города войсками Заруцкого и Трубецкого практически полностью уничтожили запасы фуража, в первую очередь продовольствия. Гетман разумно предпочёл ретироваться из столицы и отойти на зимовку в монастырскую обитель Рогачёва. Усмотрев в действиях Ходкевича нежелание предоставить «земную помощь кремлёвским сидельцам», бояре-предатели решили направить к королю Сигузмунду новое посольство во главе с боярином Михаилом Глебовичем Салтыковым. Грамота посольства Салтыкова начиналась верноподданническими словами: «Наияснейшему великому государю Жигимонту Третьему и проч. великого Московского государства ваши государские богомольцы: Арсений, архиепископ Архангельский, и весь Освященный собор, и ваши государские верные подданные, бояре, окольничие» (среди подписантов были, разумеется, боярин Иван Никитич Романов «Каша» и юный болезненный стольник Михаил Фёдорович Романов). Потом в грамоте говорилось, что новое посольство Салтыкова отправляется потому, что старое посольство Филарета Романова, как писал сам Сигизмунд, действовало не по тому наказу, который был ему дан, ссылалось с «вором», а также с осаждёнными в Смоленске и другими изменниками.
