С недельку постепенно привыкал к новому
положению, возникшему после осознания того печального факта, что
застрял в тринадцатом веке на неопределенное время. После почти
года неясностей, сменившихся было надеждами я, израильтянин из
двадцать первого века, волею то ли Бога, в которого вроде бы не
верю, то ли инопланетян, в которых не верю немногим меньше, и
стараниями инициативного кабаллиста-недоучки попавший в тринадцатый
век в клонированное с помощью моей же ДНК тело, осознал, что
задачка оказалась гораздо сложнее, чем предполагалось. Настолько
сложнее, что как бы не пришлось остаться в средневековье до
скорого, скорее всего, окончания этой скорбной жизни. Я тут совсем
не бедный человек, однако разве могут сравниться увеселения,
доступные местному богачу с, хотя бы, всего лишь простым ежедневным
доступом в интернет. Не говоря уже о совсем унылых бытовых
"удобствах".
Душевные терзания заняли даже больше недели,
учитывая почти ежевечерние сидения над стремительно сокращающимися
запасами прихваченного из Мюнхена самогона в попытках снять стресс.
Из чего, разумеется, следовало, что примерно столько же дней я
провел и в своем собственном времени, ведь единственной отдушиной в
депрессивном средневековом окружении являлась способность после
сильного алкогольного опьянения ненадолго возвращаться в свое
родное время. До ближайшего глубокого сна. Иногда мне казалось, что
эта способность - скорее насмешка неведомого шутника, забросившего
меня сюда. Хотя подразумеваемый юмор ситуации до меня пока как-то
не дошел...
Так часто сновать туда-сюда мне еще не
приходилось, но печень, хоть и молодая, но не казенная, и
бесконечно такое непотребство продолжаться не могло. Хотя
ежедневные "возвращения" позволили пообщаться с друзьями и
навестить родственников, чего я давно уже не делал. Всегда
требовалось что-то срочно узнать в интернете и на остальное времени
уже не оставалось.
Промежутки между утренним похмельем и
вечерними дегустациями занимали обычно разговоры с Маймонидом.
Дотошный старик выспрашивал в мельчайших подробностях о всех
событиях будущей восьмисотлетней истории, о научных открытиях и
тому подобном. За неделю он, честно говоря, достал меня уже
конкретно. Несмотря на возраст, энергии и напористости ему было не
занимать, и уйти от подробного ответа на дотошные вопросы не
представлялось возможным. Пока старикан не удовлетворит свое
неуемное любопытство — не отвертишься. Это тоже послужило одной из
причин моего решения завязывать с подзатянувшимся пьянством.
Другой причиной явился Цадок, ежедневно
навещавший меня в доме Маймонида, где я получил большую роскошную
комнату, чтобы не тратить время на путь из гостиницы. Осторожно
пробиравшийся через черный ход, боясь ненароком попасться на глаза
имеющему на него зуб старцу, купец пополнял мои запасы самогона и с
каждым днем все более настойчиво начинал нудеть о необходимости
отправляться в обратный путь. Мол, торговые сделки все закончили,
привезенные товары продали, на обратный путь закупили, пора и честь
знать. Каждый следующий день постоя вылетает в копеечку, чего
нежная душа торговца выдержать была не в состоянии. Подробностей
наших бесед с Маймонидом он, разумеется, не знал, но и того что
слышал хватило для окончательного убеждения в моем статусе
Защитника. И далее задерживаться около почтенного, но уже абсолютно
бесполезного старца Цадок считал излишним.
В общем-то он был совершенно прав. Я
продолжал сидеть около религиозного авторитета исключительно
потому, что понятия не имел, как жить дальше и в тайной
подсознательной надежде получить от признанного в веках мудреца
хоть какой совет на эту столь волнующую меня тему. Абсолютно глупой
надежде, надо сказать, что было уже совершенно очевидно. Но все
равно, как робкий подмастерье, ждал указаний от мастера. Однако
старец их раздавать явно не собирался, каждый раз отвечая на
прозрачные намеки одно и то же: Господь меня прислал, значит — сам
разберусь зачем. Не дело постороннего, коим Бен-Маймон считал себя
в этой истории, вмешиваться со своими глупыми советами.
