Странно это, давно мне таких снов не снилось…
— Девочка моя, сладкая, — чьи-то губы мягко целуют, я чувствую
рядом сильное горячее тело, от которого пахнет свежестью раннего
утра и чем-то терпким, вкусно пахнет.
Дожилась Ирина Петровна, теперь тебе на старость лет страсти
снятся. Это наверно все книга виновата, которую я ночью читала.
Правда отрывки, в которых герои любились телами, я пролистывала.
Давно меня эта тема не интересует, а вот все остальные приключения,
очень понравились.
С моих губ сорвался стон, когда пальцы неизвестного прошлись по
груди, нагло ее сжимая, а в моем заторможенном мозгу лишь
удивление, какой же реалистичный сон.
Даже стыдно, стало, словно я своему мужу, который умер
пятнадцать лет назад, сейчас изменяю. А ведь были тогда мысли еще
раз в омут с головой и желания были, мне тогда только сорок пять
стукнуло, но… или пьянь, или дурак, или желающий залезть на мою шею
мужик попадался. Нормальные свободными долго не ходят, а заводить
любого, чтобы просто был, а зачем?
Дети выросли, внуков мне иногда в деревню привозили. Может,
кому-то покажется, что скучно я живу, хозяйство, дети, а потом
внуки, много книг, но меня все устраивает.
Я опять вздохнула, когда горячий шепот проник в ухо, а хозяин
этого шёпота нагло лизнул хрящик и даже прикусил мочку:
— Альрина, тебе не будет больно, девочка моя, нежная моя,
расслабься, позволь мне любить тебя.
И я расслабилась, а что еще делать, если это сон, и я шевелится
не могу, ни ногой, ни рукой, ни другой частью тела. Я даже глаза
открыть не могу, только слышать и чувствовать на своем теле чужие
горячие руки. Шершавые, мозолистые, даже немного жесткие, но очень
умелые. Знали эти руки, как вызвать желание в женском теле.
Сон то пропадал, унося меня в черноту, то вновь появлялся,
словно я выныривала из омута, чтобы вдохнуть свежего воздуха и
порцию нежной муки, что пронзало мое тело. У меня такого даже по
молодости с мужем не было, чтобы жарко, томительно и сладко…
Мужчина не терялся, по тем минутам, когда я могла чувствовать,
он быстро взялся за дело, споро раздвинул мои ноги, покрывая
поцелуями грудь и живот, а потом… очень хорошо, что на этом месте я
отключилась, а то кричать не могу, отбиваться не могу, очень
подозрительный сон и до дрожи реалистичный.
Проснулась я утром, это я по свету из окна поняла. Кое-как
разлепила глаза, с удивлением прислушалась к себе, а ведь низ
болит, а еще голова, и во рту как в пустыне Сахара, сухо.
Я попыталась сесть, и это получилось с трудом, а потом я поняла,
что я не в своей спальне. И как это понимать?
Обвела взглядом комнату, немного прифигела от увиденного. Окно
узкое, зарешеченное железной сеткой, стекло мутное еле свет
проводит, что за раритет?!
Стены каменные, серые, снизу панели из мореного дерева, стол
стоит старинный, такие раньше у аристократов были, сундук большой с
узорами железными. Парочка дверей, нужно проверить не открыты ли. А
потом я запоздало испугалась и сразу же разозлилась.
А ведь меня похитили! И сон тот не сон был! Меня нагло поимели!
Ох и доберусь я до тебя, извращенец, лопатой приголублю!
Я хотела быстро слезть с кровати, но не тут-то было, ноги,
спелёнутые простыней, не слушались, а руки, словно культяпки не
желали упираться и держать тело. Я с удивлением посмотрела на руки
и в который раз удивленно замерла. А руки-то не мои! Мало того, что
похитили, так еще и руки другие пришили! Я помахала конечностями,
которые вяло трепыхались и не реагировали на желания ухватить край
простыни.
— Кругом одни бракоделы, даже руки пришить нормально не смогли,
— сказала я хрипло-звонким голосом. Тут же схватилась за горло,
вернее, попыталась. Пальцы-то не работают, и мозги еле шестеренками
шевелят.
